Люди в тюрьме: В русской тюрьме можно узнать о народе, но нужно взять с собой сало : Общество: Россия: Lenta.ru

Что происходит с людьми в современных российских тюрьмах. Интервью с Игорем Каляпиным

https://www.znak.com/2019-10-30/chto_proishodit_s_lyudmi_v_sovremennyh_rossiyskih_tyurmah_intervyu_s_igorem_kalyapinym

2019.10.30

Конец октября в России ознаменован странным стечением дат. 30 октября — день памяти жертв политических репрессий, символом чего является ГУЛАГ, а 31 октября — профессиональный праздник работников СИЗО и тюрем. Получается некоторый парадокс. Несмотря на то, что политические репрессии признаны и подлежат осуждению, в современной России продолжает сохраняться система, унаследовавшая  черты ГУЛАГа. Сможет ли она однажды стать исключительно исправительной системой, а не местом, где за высоким забором процветает произвол и садизм и сами тюремщики становятся преступниками? Об этом Znak.com беседует с председателем межрегиональной общественной организации «Комитет против пыток», членом Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Игорем Каляпиным.  

«Самое печальное, что не удалось изменить за все годы реформ, — это субкультура надзирателей»

— На ваш взгляд, в чем причина несовременности пенитенциарной системы России? Вроде бы с конца 80-х эта система стала открываться, но что-то потом пошло не так. Что именно?

— Если в начале 90-х все государственные чиновники были настроены на то, что нужно учиться жить и работать по-другому, прежде всего были настроены на восприятие каких-то западных моделей, то к «нулевым» все эти процессы остановились. Я склонен это связывать с тем, что начали расти цены на углеводороды. И уже не так стало важно, как работает экономика, как живут люди и так далее. Появились реваншистские настроения: нам Запад не нужен, нечего нас учить, у нас свой путь, мы сами с усами. Это была общая тенденция, которая коснулась всех сфер жизни в России. В том числе это коснулось и тюрьмы.

Соответственно, вспомнили старый советский опыт о том, что осужденные должны быть не просто ограничены в свободе, но должны испытывать муки.  

Сотрудники ФСИН — это те люди, которые должны обеспечить строгую изоляцию заключенных от внешнего мира, и не надо им там никаких правозащитников, наблюдателей, журналистов и так далее. То есть произошел возврат к старым гулаговским традициям. 

— Но есть же Совет по правам человека при президенте, есть масса правозащитников, ваш комитет. Есть интернет, куда время от времени попадают кадры пыток из тюрем. Как сейчас обстоят дела?

— Из всех силовых структур тюремная система претерпела изменений больше всех. Она действительно значительно гуманизировалась. Хотя прежде всего это коснулось материально-бытового аспекта. Если сравнить условия содержания сейчас и в начале 90-х, то это совершенно разные вещи. То, что тогда было нормой, вы сейчас не найдете даже в качестве какого-то эксцесса. То есть условия содержания улучшились радикальным образом. 

Что касается открытости пенитенциарной системы, то ее стало меньше. Хотя ФСИН все равно остается, если не открытой, то наиболее готовой к сотрудничеству. Нельзя сказать, что эта служба устроена так, что туда нельзя совсем зайти. Что-то удается рассказать, что-то удается решить. Те же общественные наблюдательные комиссии хоть и в изуродованном виде, но все еще существуют. Потенциал реформы во ФСИН был достаточно высокий. И та последняя команда, которая была во главе с Геннадием Корниенко, показала свою эффективность. Во главе системы поставили людей, которые ранее никакого отношения к тюрьме не имели. Но, тем не менее, все эти начинания год от года слабеют, и постепенно тюремная система снова становится закрытой. 

Самое печальное, что не удалось изменить за все годы реформ, — это субкультура, которая существует среди надзирателей. Про тюремную субкультуру осужденных знают все. А про субкультуру надзирателей немногие. 

Практически все сотрудники пенитенциарной системы ею поражены. На мой взгляд, с этой субкультурой практически невозможно бороться. У нас все учреждения ФСИН — это наследство советской системы. Все они находятся где-то у черта на куличках, разбросаны по лесам, удалены от очагов цивилизации. Сотрудники колоний — это зачастую представители династий, то есть эта субкультура передается из поколения в поколение в семьях тюремщиков. Это создает эффект замкнутости системы, все эти сотрудники живут в своем мирке. 

У них у всех есть свои представления о том, как надо нести эту службу. Зачастую эти представления не имеют никакого отношения к закону. Переубедить их практически невозможно. Все то же самое касается других контролирующих служб. У них там свой прокурор по надзору, который зачастую живет в соседнем поселке. Он годами проверяет одни и те же учреждения, всех в тюрьме знает, он вместе с начальниками тюрьмы ходит на охоту и рыбалку. Понятно, что в такой ситуации ни о какой эффективности надзора речи идти не может. Заменить там кого-то тоже невозможно, никто же не мечтает поехать служить в лес за 200 километров от областного центра и провести там большую часть жизни. Это делает эту систему практически непригодной к реформированию.

Как пытают в российских тюрьмах

— Какие нарушения прав заключенных и арестованных чаще всего сегодня распространены? 

— Осужденного могут лишить передачи или свидания. Эти нормы предусмотрены уголовно-исполнительным кодексом. Другое дело, что они зачастую применяются незаконно и произвольно. Просто потому, что какой-то осужденный что-то не так сказал гражданину начальнику. 

Или вот еще. Например, человека могут поместить в штрафной изолятор. И когда у него заканчиваются максимально положенные 15 суток, ему могут дать еще аналогичный срок, а затем еще раз. Я знаю людей в колонии, которые месяцами не выходят из штрафных изоляторов. То есть, по сути, человека незаконно помещают на тюремный режим. При этом в данном изоляторе могут отключать отопление для усиления воспитательного эффекта. Представьте, если на улице зима. Как только приходит какая-то проверка, то все восстанавливают. 

Или можно сделать в камере неудобную табуретку. Например, на 15 сантиметров ниже. И через час сидения на ней у человека начнет болеть спина. А это единственная мебель там. Кажется, мелочь. Но на самом деле это приносит настоящие страдания. Орудия пытки в тюрьме можно сделать из чего угодно.  

Znak.com

Если говорить про всякие изощренные издевательства, то это подвешивание на решетках. Или включают издевательскую музыку на полную громкость. Если заключенный в тридцатый раз на полной громкости слушает «Голубую луну», то понятно, что нервы уже сдают и человек бьется в истерике. Я уже не говорю про банальные избиения, которые мы видели в Ярославле, когда человека колотили по пяткам. 

Еще одна практика пыток — это использование одних осужденных для расправы над другими. Могу привести пример из Оренбургской области. Там осужденный писал жалобы на то, что его и других осужденных нормально не лечат. И вот за это он, как говорится, был опущен. Сначала его били за эти жалобы, и он, не выдержав, попытался совершить побег. После чего ему придумали вот такую экзекуцию. Замначальника колонии завел его в штрафной изолятор, где так называемые «активисты» сильно избили его, а потом свершили то, что было квалифицировано как насильственные действия сексуального характера. Руководил всем этим безобразием начальник колонии в присутствии еще порядка 15 сотрудников колонии. Замначальника снимал это на камеру, чтобы потом показать эту запись другим осужденным и тем самым провести с ними «профилактическую» работу: будете себя плохо себя вести, с вами будет то же самое. Такое случается достаточно часто. И никакая прокуратура это не выявляет. И никакие жалобы, которые потом эти бедолаги пишут, не приводят к возбуждению уголовных дел, потому что там все свои. 

— Надзиратели находят оправдание своей незаконной деятельности: это способ остановить особо зарвавшихся зэков. За что люди подвергаются пыткам? Возможно, это злостные нарушители тюремных правил? 

— Какие там проступки бывают? Например, человека третий раз поймали с расстегнутой верхней пуговицей на построении. Может быть, он забыл или таким образом протестует, но в любом случае за это существует наказание, предусмотренное законом. Ему можно объявить выговор или поместить в ШИЗО на несколько дней. А его объявляют отрицательно настроенным и отправляют в ШИЗО на полгода. Или уже приведенный пример. Законно ли было опустить человека за то, что он писал жалобы о том, что его не лечат? Нет. Я уверен, что тюремщики в данном случае совершают более тяжкое преступление, чем осужденный, который не застегнул пуговицу.   

— Каковы сегодня масштабы пыток в правоохранительных органах и, в частности, в ФСИН? 

— Это не поддается статистике. Жалоб много и меньше не становится. И, пользуясь случаем, хочу сказать, что в последнее время стало принято говорить, что пытки прежде всего связаны с ФСИН. Я вам могу точно сказать, что мы получаем гораздо больше жалоб на пытки в полиции. Там однозначно бьют чаще. И это при том, что после избиения в полиции люди обращаются реже. Почему так? Потому что в колонии осужденного избивают с целью наказания или мести, как, например, в Ярославе осужденный обозвал сотрудника псом и его решили проучить. У полицейских задача практичная: им нужно получить показания, заставить кого-то сознаться в преступлении. У них палочная система, и другого выхода, чтобы выполнить план, нет.

— В последнее время в Сеть просачиваются видеосъемки с пытками заключенных, затем возбуждаются уголовные дела. Насколько это влияет на изменение ситуации? 

— Хотя это и капля в море, но свое дело она делает: кого-то это ужасает, появляются публикации, кого-то из тюремщиков наказывают. Хоть какое-то давление идет на руководство ФСИН. Я думаю, если бы завтра мы могли узнать обо всех избиениях, то в нашем беспробудно дремлющем обществе даже произошел бы какой-то взрыв. 

— Вообще, на ваш взгляд, есть ли в обществе сочувствие тем, кто сидит в тюрьмах? Может быть, одна из причин того, что ситуация не меняется десятилетиями, это одобрение жестокости в самом обществе? Не зря недавно большинство участников опроса на странице Госдумы  в соцсети выступило за возврат смертной казни. «Горбатого могила исправит» — это русская поговорка. 

— Люди в России в большинстве своем достаточно жестокие и озлобленные, вы правы. Но такое отношение присутствует до тех пор, пока это не коснулось тебя или кого-то из твоих близких. Как только начинается личная история, отношение сразу меняется. Люди начинают вспоминать, что у нас следствие работает из рук вон плохо, сплошь и рядом судебные ошибки, а оправдательных приговоров нет. У нас судьбу человека зачастую определяет какой-нибудь сержант полиции, которому ты случайно под руку попался. И никакой следователь с тобой разбираться не будет и тебя не оправдает. И те, кто еще вчера ратовал за возврат смертной казни, начинают говорить, что у нас никуда не годная следственная система. Так что эмпатии в российском обществе действительно не хватает, но все меняет случай.

Znak.com

— Что бы вы могли сказать о рядовых сотрудниках ФСИН, это, вообще, нормальные люди или наблюдается некая профессиональная деформация? 

— Профессиональная деформация в такой системе неизбежна, несмотря на отдельные случаи. И это не просто профессиональная деформация, а профессионально-бытовая. Человек, который работает в колонии, он и живет в колонии. Где колония, рядом и поселок, где живут тюремщики и их семьи. И в такой среде человек варится постоянно. 24 часа он чувствует себя надзирателем. 

Есть и те, кто туда идет потому, что там можно безнаказанно проявлять свои садистские наклонности. 

Разве нормальный человек может придумывать различные пытки? Например, «музыкальную шкатулку», которую мы видели в Челябинске. К коробке приделывают автомобильные динамики, саму коробку надевают на голову человеку и включают на полную громкость музыку или сирену. А сам осужденный в это время привязан к батарее. Все это не имеет отношения ни к закону, ни к желанию наказать наглого зека. Это чистой воды садизм. 

— Но есть примеры, когда сотрудников ФСИН самих сажают за различные преступления. Разве это не способно остановить их сослуживцев?

— Нет, тюремщики делают из этого совсем другие выводы. Вот он попался, значит, надо быть осторожным, никому ничего лишнего не говорить, не показывать, все скрывать, чтобы не попасться самому. Но менять себя и среду никто из ФСИНовцев не собирается. А значит, надо все делать для того, чтобы в тюрьмы пореже приезжали правозащитники, адвокаты, журналисты и так далее. И потом давайте прямо скажем: за что чаще всего сажают тюремщиков? Не за нарушение прав заключенных, а за коррупцию. За пытки и бесчеловечное отношение надзирателей сажают крайне редко. Сейчас в тюрьме сидит примерно миллион человек и столько же тюремщиков. И что мы знаем про этот мир, и как часто про него что-то пишут? Да практически ничего. 

— Что бы вы предложили для модернизации пенитенциарной системы в России?

— В целом нужна целенаправленная материально-финансовая реформа, которая будет осуществляться 20-30 лет. Опасаюсь, что с уходом Корниенко у нас вообще всякие изменения в пенитенциарной системе исчезнут, все усилия будут направлены лишь на то, чтобы не было скандалов и никто ничего не знал. При этом у нас хорошее законодательство, но оно систематически не исполняется. Поэтому я бы предложил усилить общественный контроль за данной системой, за тем, как тюремщики следуют закону. Если бы наши замечательные Общественные наблюдательные комиссии не гнобили, не пытались бы в них заменить правозащитников на всяких замечательных ветеранов наполеоновских войн, которые приезжают в колонию попить чаек с начальником, то общественный контроль постепенно привел бы в порядок эту систему. У нас бы и прокуратура сразу стала хорошо работать. Если прокурор не выявил каких-то нарушений при проверке, а через три дня вслед за ним приехала ОНК и нашла нарушения, то ему ничего не останется, как только их признать. У нас огромная армия чиновников, которая должна вскрывать все эти нарушения, но они фактически занимаются их сокрытием. Сейчас, на мой взгляд, общественный контроль сворачивают, потому что у тюремщиков не получается договориться с общественниками. А со своим прокурором — другое дело. 

— На ваш взгляд, есть что отмечать сотрудникам ФСИН 31 октября?

— Может быть, есть отдельные добросовестные сотрудники ФСИН. Но в целом нечего отмечать. Система находится в бедственном положении. ФСИН — это явно не тот институт, которым может гордиться российское государство и общество. 

«Нужно запугать население, отбить у него всякую охоту к выражению своего мнения»

— 30 октября в России — это день памяти жертв политических репрессий. Насколько оправдано называть сегодняшние административные и уголовные дела против протестующих и пишущих против власти «политическими репрессиями»? Тем более президент России как-то заявил: «Сейчас же не 37-й год — что хочешь, то и говори, тем более в интернете, „черный воронок“ за тобой завтра не приедет. Чего прятаться-то?» Так ли все плохо?

— Это, безусловно, политические репрессии. Конечно, пока это далеко не тот масштаб, который был в сталинские времена. Цель у этих репрессий несколько отличается от периода «большого террора». Тогда была еще и экономическая задача: нужно было кому-то работать на великих стройках, поэтому нужна была армия рабов. 

Сейчас армия рабов не нужна, но нужно запугать население, отбить у него всякую охоту к выражению своего мнения.  

Есть еще одна важная черта. Эти репрессии носят абсолютно случайный характер. Если вы пошли на митинг протеста, то необязательно что-то выкрикивать или оказывать сопротивление полицейскому. Репрессии сегодня носят характер рулетки — вам просто не повезло и вот вы в автозаке и можете получить реальный срок лишения свободы. Такая случайная выборка запугивает большое количество людей. 

Znak.com

— Помнится, в 2017 году в день открытия памятника жертвам политических репрессий — «Стены скорби» — Людмила Алексеева, обращаясь к Путину, заявила: «Хватит всяких запретов! У нас уже запрещено более чем нужно, для того чтобы можно было свободно дышать. И не нужно, чтобы для этого приходилось бежать из своей страны. Надо изменить отношение власти к гражданам. Нас нужно убеждать, а не запугивать». Алексеевой уже нет, а что с репрессиями, что изменилось за это время?

— На мой взгляд, с тех пор ситуация стала хуже. Дурных запретов стало больше. И это скорее демонстративные запреты, чем способные что-то отрегулировать. Нам, правозащитникам, не удается переломить этот тренд.

— Тогда напрашивается вывод, что Совет по правам человека — это декоративный орган, если ситуация становится только хуже. Так ли это?

— В некотором смысле это так. Но по крайней мере, СПЧ генерирует очень много разных сигналов, которые совершенно точно раздражают власть и оказывают на нее давление. Соглашусь с тем, что не все наши рекомендации выполняются. Но при этом кому-то из чиновников от СПЧ за последнее время сильно досталось, и они недовольны нашей деятельностью. Но при всех минусах этого органа есть и весомый плюс: мы время от времени имеем возможность задавать неудобные вопросы президенту. А он вынужден на эти вопросы публично отвечать. И кроме встреч с президентом, мы периодически встречаемся с руководителями ведомств в регионах, имеем возможность и там что-то говорить. 

Игорь Каляпин

— Как оцениваете фигуру нового главы СПЧ Валерия Фадеева?

— Я его не знаю. Но то, что он заявил о приоритете неких социальных прав в ущерб политическим правам и свободам, настораживает. Если СПЧ изменит содержание своей работы, согласно данной установке, то в этом не будет ничего хорошего. Я, по крайней мере, останусь заниматься тем, чем я занимаюсь сейчас. В составе СПЧ или за его рамками как глава Комитета против пыток. 

— Вообще, вам уютно работать в этой системе? 

— Большинство людей, которые работают в СПЧ, это мои единомышленники. В том числе и те, кто вынужден был покинуть СПЧ, — это Федотов, Шульман и Морщакова. Они действительно занимались отстаиванием прав человека, говорили вещи неприятные многим чиновникам. Но мне с ними было уютно. Это не значит, что с их уходом СПЧ пришел конец, как пишут в некоторых СМИ. Оставшиеся члены СПЧ — достойные люди.  Будем продолжать работать. 

Как новый глава СПЧ Валерий Фадеев делал карьеру около Кремля

Что касается власти, то для нее, естественно, профессия правозащитника неприятна. Она вынуждена нас терпеть. Наверняка представители ФСИН предпочтут меня не видеть на заседаниях в администрации президента. Возможно, что они попытаются меня выдавить из состава СПЧ. Приятно ли президенту меня слушать? Наверняка и ему иногда неприятно. Михаилу Александровичу Федотову порой иногда приходилось даже сдерживать мой порыв. Но это не значит, что нужно отступать. Проблема нарушения прав заключенных глубоко укоренена в нашей системе, и кто-то должен серьезно ею заниматься. 

Хочешь, чтобы в стране были независимые СМИ? Поддержи Znak.com

Как тюрьма изменяет личность человека

• Кристиан Джаррет
• BBC Future

11 мая 2018

Длительное заключение влияет на личность человека, затрудняет его возвращение к нормальной жизни в обществе. Возможно, пришло время изменить наше отношение к системе наказания?

Автор фото, Getty Images

Днями, месяцами, годами вы живете, не имея собственного пространства, возможности выбирать, с кем провести время, что съесть или куда пойти.

Вы живете в окружении постоянной опасности и подозрений. Любовь и близкие человеческие отношения практически не доступны. Семья и друзья — далеко.

Чтобы не сойти с ума, заключенным приходится меняться и приспосабливаться к этой среде.

Прежде всего это касается тех, кто отбывает длительный срок — в Англии и Уэльсе почти 43% приговоров сегодня составляют более четырех лет.

В докладе правительства США о психологическом воздействии заключения социальный психолог Крейг Хейни высказался однозначно: «Мало для кого опыт тюрьмы проходит бесследно и не меняет психику».

Крейг Хейни сотрудничал с Филиппом Зимбардо в его печальном эксперименте со Стэнфордской тюрьмой.

(Тогда исследователи по жребию разделили участников эксперимента, студентов, на «смотрящих» и «заключенных». В ходе опыта каждый третий охранник обнаружил садистские наклонности и жестокость. — Ред.)

Исследователи Института криминологии Кембриджского университета, которые взяли интервью у сотен заключенных, пришли к еще более радикальному выводу: длительное заключение «меняет человека целиком и полностью».

Автор фото, Getty Images

Підпис до фото,

Реинтеграция в общество после длительного заключения происходит очень трудно

Ранее психологи придерживались теории, что наша личность во взрослом возрасте практически не меняется.

Но недавние исследования показали, что, несмотря на относительную стабильность, наш образ мышления, поведение и эмоции претерпевают значительные и последовательные изменения.

Это прежде всего происходит в ответ на различные социальные роли, которые нам приходитсяиграть в течение жизни.

Очевидно, что жизнь в жестко структурированной и социально опасной среде вызывает неизбежную трансформацию личности.

Эти психологические изменения прежде всего беспокоят тех, кто занимается благосостоянием заключенных и возможностью их реинтеграции в общество после освобождения.

И хотя психологическая адаптация помогает человеку выжить в тюрьме, в жизни на свободе она становится контрпродуктивной.

Ключевые особенности тюремной среды, которые приводит к личностным изменениям, — потеря свободы выбора, отсутствие частного пространства, повседневная стигматизация.

А также — постоянный страх, необходимость скрывать свои эмоции, носить маску «неуязвимости» (во избежание злоупотребления со стороны других) и ежедневно подчиняться жестким правилам и процедурам.

«Вживание в тюремную среду»

Существует на удивление мало исследований того, как тюрьма влияет на так называемую Большую пятерку (принятую в современной психологии модель личности, которая состоит из пяти базовых черт: открытость опыту, добросовестность, экстраверсия, доброжелательность, нейротизм. — Ред. )

Автор фото, Getty Images

Підпис до фото,

Заключенные постепенно приспосабливаются к своей среде, и их личность претерпевает существенные изменения

Впрочем, психологи и криминалисты широко признают понятие «вживание в тюремную среду», следствием которого является «посттюремный синдром».

Исследователи из США провели детальное интервью 25 бывших пожизненных заключенных (в том числе двух женщин) в Бостоне, которые провели в среднем около 19 лет в тюрьме.

Анализируя их рассказы, психолог Марике Лима и криминалист Маартен Кунст обнаружили, что во всех них развились «институционализованные черты личности»: недоверие к другим, трудности в заведении отношений и принятии решений».

Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер

Підпис до відео,

Позолоченная тюрьма: отель, в котором «сидит» саудовская элита

Один 42-летний бывший узник отметил: «Я до сих пор веду себя так, будто я все еще в тюрьме. Ты же не выключатель света или водопроводный кран, который можно одним движением переключить. Когда вы что-то делаете в течение определенного времени .. . оно становится частью вас».

Наибольшей изменением в психике, которую отметили практически все опрошенные, была неспособность доверять другим, которая достигала масштабов паранойи.

«Ты никому не можешь доверять в камере, — говорит другой участник исследования, человек 52 лет. — И теперь мне очень трудно довериться людям».

Автор фото, Getty Images

Підпис до фото,

Тюрьма может «стать частью вас», говорит один бывший заключенный

Заключенные также описывают «эмоциональный ступор».

«Становишься черствее, дистанцируешься от того, что происходит», — говорят они, объясняя, почему люди скрывают и подавляют свои чувства.

С точки зрения Большой пятерки личности, эти изменения соответствуют очень низкому уровню нейротизма (или эмоциональной вялости, безразличия), в сочетании с низким уровнем экстраверсии и добросовестности.

Далеко не идеальный психологический портрет для возвращения к нормальной жизни.

Впрочем, исследование, обнародованное в феврале 2018 года, показало, что даже недолгое пребывание в тюрьме также значительным образом влияет на личность.

• Cпритнисть рук и никакого мошенничества

Группа ученых под руководством Джесс Майерс из Амстердамского свободного университета наблюдала за 37-ю заключенными с начала их срока. Уже через три месяца психологические тесты обнаружили у них повышенную импульсивность и снижение внимания.

Такие изменения могут свидетельствовать об ухудшении добросовестности — черты личности, которую связывают с самодисциплиной, аккуратностью и амбициями.

Автор фото, Alamy

Підпис до фото,

Заключение усиливает импульсивность и снижает внимание

Впрочем, некоторые другие наблюдения все же оставляют надежду.

В недавно опубликованном исследовании ученые сравнили психологические портреты жителей тюрем строгого режима с контрольной группой, в которую входили очень разные группы людей, в частности, студенты и тюремные надзиратели.

Выводы показали, что хотя заключенные набрали низкие баллы по показателям «экстраверсия», «открытость опыту» и «доброжелательность», они имели выше контрольных результаты в категории «добросовестность», прежде всего в том, что касается организованности и самодисциплины.

По мнению ученых, выводы демонстрируют положительную адаптацию личности к тюремной среде, требующей строгого подчинения нормам и правилам тюрьмы.

Иными словами, чтобы избежать неприятностей, нужно быть добросовестным.

Автор фото, Melissa Hogenboom

Підпис до фото,

Группа голландских заключенных продемонстрировала улучшение способности планировать пространство

Хотя, возможно, это может объясняться особенностями именно шведской пенитенциарной системы, которая уделяет гораздо больше внимания отношению к заключенным и их реабилитации, чем другие страны.

Достаточно обнадеживающими были выводы и двух других исследований, в ходе которых заключенные показали высокую способность к кооперации.

Данные всех этих исследований очень важны для вопроса реинтеграции бывших преступников в общество, считает Сигбьорн Биркленд из Норвежской школы экономики.

«Мы обычно считаем, что все преступники — плохие парни, способные действовать в интересах общества. Такое мнение оправдывает жесткие приговоры», — отмечает исследователь.

«Однако преступники могут иметь такую ​​же мотивацию к общественному взаимодействию, как и все другие люди», — добавляет он.

Рост осведомленности в этом вопросе приведет к большим усилиям в исследовании влияния тюрьмы на личность. Следовательно, будет способствовать реабилитации при возвращении к нормальной жизни.

Автор фото, Getty Images

Підпис до фото,

Наблюдения показывают, что длительное заключение меняет личность преступника

Положительные изменения в личности заключенных, такие как повышение добросовестности и способности к сотрудничеству, должны стать точкой опоры в ходе реабилитационных программ.

В конце концов, мы можем встать перед выбором. Наказывать преступников более строго — и получать людей, неспособных адаптироваться к жизни в обществе.

Или разрабатывать такие судебные решения и создавать такие условия в тюрьмах, которые способствовали бы улучшению личности преступников и помогали бы им исправиться.

Прочитать оригинал статьи на английском языке вы можете на сайте BBC Future.

Неволя в голове. Как меняются люди в тюрьме и для чего там психолог. БелПресса

Изменение сознания

Даже в обычной компании мы с большой вероятностью можем определить побывавшего в местах лишения свободы. Видим по особым повадкам, взгляду, манере поведения. Человек в заключении меняется. И, увы, не в лучшую сторону.

Как только человек попадает за решётку, он испытывает стресс. Изоляция. Камера. Здесь меняется самосознание человека, начинающего воспринимать окружающий мир как агрессивную среду. Приходят подавленность, растерянность, отчаяние, а жизнь теряет перспективу. Уже в первые дни за решёткой, когда привычный образ жизни и привычные связи остались позади, личность начинает меняться в сторону депрессии, истерического и психопативного поведения. Не саморазрушиться зеку помогают психологи.

«Начинается наша работа с первых часов пребывания осуждённых в следственном изоляторе либо в колонии. Это диагностика, и сейчас есть немаловажный момент – психолог общается с заключённым только с его согласия», – говорит Анатолий Михайлович.

Как меняется заключённый

Начальник психологической службы Анатолий Шелков выделяет пять основных изменений, происходящих с заключёнными:

• Обостряется чувство подозрительности, излишней осторожности. В своей новой (а для кого‑то и обычной) среде – СИЗО, колония – заключённые всегда ждут подвоха, провокации от товарищей по несчастью. Обостряет ситуацию тот факт, что соседей здесь не выбирают.

• Пропадает боязнь попасть за решётку. От этого неспособность переступить опасную черту стирается.

• Поведение смещается в сторону базовых инстинктов. В заключении желания большинства однообразны и просты – вкусно поесть и получить плотские удовольствия. Есть пропадающие в библиотеках интеллектуалы, но их крайне мало. Да и это, как говорят психологи, часто мошенники и аферисты, а читают они, чтобы не растерять профессиональную хватку.

• Вырабатывается стойкая неприязнь к правоохранителям. Вроде бы парадокс, но, как правило, заключённые не себя, а именно их начинают винить во всех своих бедах.

• Трудность адаптации к нормальной жизни. Вышедший из‑за «колючки» человек в большинстве случаев чувствует себя чужим и ненужным. Особенно сильно это проявляется у заключённых, отбывших длительные сроки.

Всех нужно спасать

«Мы составляем психологические портреты заключённых с рекомендациями по индивидуальной воспитательной работе, которые приобщают к их личным делам, – рассказывает майор Шелков. – Заключённых, склонных к деструктивному поведению, ставят на профилактический учёт. За ними ведут постоянное наблюдение».

Даже с маньяками, педофилами и убийцами психолог всегда предельно корректен. Если любой человек может не скрывать своё отношение к преступнику, то психолог должен не только понять его, но и вывести из депрессивного состояния. Для него нет плохих и хороших.

Чего боятся иностранцы

Особенно много страхов перед русской тюрьмой у иностранцев. В наши тюрьмы попадают афганцы, турки, молдаване, африканцы…

«У них зачастую уже сформирован негативный образ русской тюрьмы, – объясняет Анатолий Шелков.  – Многие рисуют себе картины пыток и насилия. Из‑за другого менталитета, культурных особенностей и языкового барьера работать с ними сложнее. И часто складывается ситуация, что психолог – единственное связующее звено между заключённым и всеми службами СИЗО. Отсюда большое доверие и внимание иностранных заключённых к психологу».

Кстати, сам Шелков блестяще владеет английским и румынским языками, что позволяет ему свободно общаться с иностранными заключёнными. И, естественно, помогать.

И сотрудники тоже люди

Тюремные психологи работают не только с заключёнными, но и с сослуживцами – помогают им переживать стрессы, ведь работа за решёткой не приносит особого позитива. Анатолий Шелков признаётся, что с сотрудниками УФСИН работать намного проще:

«Они при поступлении на работу проходят тщательный отбор, в том числе психологический. Как правило, люди стрессоустойчивые. А вот заключённые попадают всякие. И многие из них просто не в состоянии справиться с проблемами без нашей помощи…»

О чем молчат люди, побывавшие в тюремном заключении

Бывшие заключенные — люди, на которых общество ставит клеймо, а система, если и не уничтожает, то подрывает их здоровье, физическое и психологическое. Пять минут на чтение и, возможно, вам станет ясно, в каких условиях живут люди в следственном изоляторе, еще даже не получившие приговора, и насколько то, что происходит в украинских тюрьмах отличается от того, что мы привыкли видеть в популярных фильмах и сериалах.

У нас благодаря массовой культуре и отдельным журналистским статьям сложились прочные стереотипы. Когда ты, 18-летняя девочка, попадаешь в тюрьму, то думаешь, что тебя там будут избивать злые зэки, насиловать, мучить. Тебе остается только поскорее забраться на третий этаж и ждать, когда начнутся домогательства. Первые дни самые страшные! Но самый большой миф — надежда на правосудие. Как раз-таки те, кто должен нас защищать, нарушают закон постоянно. Сколько бы мы ни сталкивались с несправедливостью действующей системы (и это касается не только судов), мы все равно продолжаем верить, что правосудие свершится: виновные будут наказаны, а невиновные оправданы. Но проблема в другом. Многие не до конца осознают, что следственный изолятор, или по-простому тюрьма, — это место, где содержатся люди еще не осужденные а, согласно презумпции невиновности, пока вина не доказана, человек считается невиновным. Но как только человек попадает в тюрьму, о презумпции невиновности забывают все вокруг. Еще будучи не осужденным, ты уже находишься в невыносимых условиях в СИЗО. До вынесения приговора!

Камера в тюрьме — это комната в 15 кв.м. На этой площади круглосуточно находятся 15-20 человек. Здесь же располагаются трехъярусные нары, стол, в метре от него туалет и маленькая раковина. В стене есть небольшое окошко, закрытое тремя слоями решетки, последняя из которых представляет собой практически приваренный металлический лист. По сути, воздуха никакого нет. Воздуховод кишит крысами, которые в любой момент могут вывалиться тебе на голову. И эти 15-20 человек непрерывно говорят, смеются, едят, плачут, ходят в туалет, курят, не соблюдая никакого режима. Принять душ можно от силы раз в месяц. Ни о какой прачечной нет и речи, вещи стираются в раковине и развешиваются в этой же камере между нарами. Люди там живут, как куры на птицефабрике…

То, что выдается в качестве еды, не просто невкусно, это несъедобно. Ту баланду, которую варят в СИЗО, страшно есть, потому что в ней опилки, какие-то жуки, а сверху еще и тараканы падают. Заключенные едят только то, что передают родные. Но чтобы передачу приняли, родственникам нужно прийти в пять утра в тюрьму, написать заявление, приложить к нему полный перечень продуктов, занять очередь и приготовиться провести под зданием тюрьмы несколько часов. При этом на одного заключенного тогда полагалось максимум семь килограммов еды раз в две недели. При этом нужно учитывать, что рядом еще есть 15-20 человек, с которыми нужно поделиться, тем более что не ко всем родственники-то и приезжали. Отсутствие гигиены, нормального питания, постоянный дым от сигарет — все это приводило к тому, что у людей развивались всевозможные болезни, а отсутствие витаминов вызывало самую настоящую цингу. Чтобы хоть немного уменьшить риск заболеть, родственников просили привозить лук, который потом эти 20 человек в камере грызли, как яблоки.

Если у кого-то вдруг начинал болеть зуб, максимум чего можно было добиться, — прихода врача. Доктор приходил и грязными щипцами в грязном коридоре без анестезии, упершись в грудь больного, вырывал зуб. После такой процедуры, потерявшую сознание женщину, бросали назад в камеру: выживет — хорошо, нет — так нет. Лечение любого недомогания сводилось к таблетке активированного угля, если родственникам не удавалось договориться с врачом, чтобы он проколол какие-то антибиотики.

Для поездки на суд или к следователю человека выводили из камеры в шесть часов утра и оставляли в помещении площадью пять квадратных метров — боксе. А вместе с ним там находилось еще двадцать человек. Так они и ждали назначенного времени по шесть-восемь часов. Половина людей тут же падали без сознания от недостатка кислорода, а вторая половина — от глотка свежего воздуха, когда дверь, наконец, открывалась. Люди падали без сознания, на лицах появлялись синяки и ссадины, и в таком виде нелицеприятном виде им предстояло появиться в зале суда.

Никакой робы там нет. Если тебя забрали летом прямо с пляжа, то так — в парео и купальнике — ты и на суд могла прийти, и зимовать, если сокамерницы не выручили бы. Никому не было дела! Еще в женских тюрьмах приходилось раздеваться догола, чтобы охранники-мужчины тебя досмотрели. Если девушкам повезло иметь густые длинные локоны, охранники их брили «под ноль», а волосы продавали.

Несмотря на нечеловеческие условия для жизни, внутри камеры сложились как раз-таки человеческие отношения. Люди делились последним, помогали друг другу. Там ведь в СИЗО точно также закрыты и несовершеннолетние. И женщины постарше, понимая, что те голодают, отдавали им свою последнюю еду. Там можно поверить в человечность людей, в то, что они могут меняться и способны на хорошие поступки. А еще ты там постоянно смеешься! Наверное, это была какая-то защитная реакция. Только и оставалось, что смеяться. 

Когда ты попадаешь в тюрьму в 18 лет, то понимаешь такие вещи, осознание которых к людям приходит спустя много-много лет, и то не факт. Ты понимаешь, что друзей у тебя нет, потому что, когда ты попадаешь туда, все они тут же испаряются. Ну кто пойдет стоять в пять утра под стены тюрьмы с передачами? В основном только мамы. Даже мужья бросают своих жен. И там ты понимаешь, что никому, кроме мамы, ты не нужен.

После выходы из тюрьмы ты хочешь только одного — нормально поесть. А потом ты заново учишься быть свободным. Не знаешь, куда деться, разговариваешь на тюремном жаргоне… Но постепенно все приходит в норму. Единственное — ты уже почти ничего не боишься, потому что понимаешь: человек может пережить и вытерпеть все.

Об авторе

Ирина Агапеева, писательница-романистка

В 90-х Ирина была осуждена за нападение на сотрудников управления по борьбе с организованной преступностью (УБОП): «Я была обычной 18-летней девушкой, мечтала стать журналистом, училась в институте в Симферополе. Однажды вечером мы шли с братом (он на несколько лет меня старше) домой, как вдруг на него напали трое мужчин. Мы были уверены, что это какие-то преступники. У меня с собой был мундштук, а у них есть острый наконечник, чтобы очищать от табака. Когда я увидела, что брат упал без сознания, я достала мундштук и ударила им одного из нападавших. Тут появились рации, оказалось, что это сотрудники управления по борьбе с организованной преступностью (УБОП), спецподразделение «Сокол». Как они объяснили, у них в тот момент якобы было спецзадание, и они посчитали нас с братом отвлекающим маневром. Намного позже выяснилось, что это было неправдой». В заключении Ирина провела практически год, после того как ее осудили, ее направили в транзитную тюрьму в Днепре, куда привозят людей со всей страны для дальнейшего распределения по колониям, а затем — в колонию в Днепродзержинск, где также содержатся женщины со всей Украины. Матери Ирины с помощью адвоката удалось вернуть дело на дорасследование, в ходе которого были обнаружены грубейшие ошибки в судопроизводстве. И вместе с братом она попала под амнистию. 

Ирина стала соавтором нашего проекта, потому что она хочет развенчать мифы о тюрьмах и людях, которые там содержатся: «Советская система нанесла огромный урон всем нам, и от нее надо избавляться. Если мы хотим жить в цивилизованном обществе и в правовом государстве, то кошмару, о котором я вам рассказала, не может быть места в нашей стране. Я хочу, чтобы люди знали, что происходит в современных тюрьмах в нашей стране, чтобы у них не было оправдательной фразы «а я не знал».

Беседовала Таня Касьян. Иллюстрация Алины Борисовой

Читайте также: О чем молчат интерсекс-люди

Ирина Агапеева, писательница-романистка. В 90-х Ирина была осуждена за нападение на сотрудников управления по борьбе с организованной преступностью (УБОП) и практически год провела в тюремном заключении, пока не вышла по амнистии. Каким был этот год? Насколько то, что происходит в украинских тюрьмах, отличается от того, что мы привыкли видеть в популярных фильмах и сериалах? И как она адаптировалась к жизни «после»?

Расскажите о том моменте, который разделил вашу жизнь на «до» и «после».

Я была обычной 18-летней девушкой, мечтала стать журналистом, училась в институте в Симферополе. Однажды вечером мы шли с братом (он на несколько лет меня старше) домой, как вдруг на него напали трое мужчин. Подобными нападениями никого было не удивить, потому что это был конец 90-х — расцвет бандитизма в Крыму. Мы были уверены, что это какие-то преступники. У меня с собой был мундштук, а у него есть острый наконечник, чтобы очищать от табака. Когда я увидела, что брат упал без сознания, я достала мундштук и ударила им одного из нападавших. Тут появились рации, оказалось, что это сотрудники управления по борьбе с организованной преступностью (УБОП), спецподразделение «Сокол». Как они объяснили, у них в тот момент якобы было спецзадание, и они посчитали нас с братом отвлекающим маневром. Намного позже выяснилось, что это было неправдой.

Наверное, любой бы суд определил мои действия как необходимую оборону. Но нападавшие не захотели признавать свою вину, они наврали, что спокойно подошли к нам и представились, а мы в ответ стали хамить, и они решили задержать моего брата, но я вмешалась в конфликт и раскидала их в разные стороны, ранив одного. Весь зал суда смеялся с этих показаний, но тем не менее виновными признали нас. Моему брату за хулиганство дали четыре года, а мне — пять лет и один месяц за нанесение телесных повреждений сотруднику правоохранительных органов при исполнении служебных обязанностей.

Какой была ваша реакция, когда вы услышали приговор?

Следствие длилось почти год, и все это время я находилась в следственном изоляторе (СИЗО). За этот период уже столько всего было передумано и пережито. Но до конца я не верила, что нас осудят. Ну какой может быть реакция?.. Такой, что у тебя ноги просто подкашиваются! Вот сколько бы мы ни сталкивались с несправедливостью действующей системы (и это касается не только судов), мы все равно продолжаем верить, что правосудие свершится: виновные будут наказаны, а невиновные оправданы.

Суть проблемы была в другом.

Многие не до конца осознают, что следственный изолятор, или по-простому тюрьма, — это место, где содержатся люди еще не осужденные а, согласно презумпции невиновности, пока вина не доказана, человек считается невиновным.

Но как только человек попадает в тюрьму, о презумпции невиновности забывают все вокруг. Еще будучи не осужденной, я уже находилась в невыносимых условиях в СИЗО. До вынесения приговора!

В заключении я провела практически год. После того как меня осудили, я была направлена в транзитную тюрьму в Днепре, куда привозят людей со всей страны для дальнейшего распределения по колониям. То есть у меня была возможность пообщаться с самыми разными женщинами. Затем меня направили в колонию в Днепродзержинск, где также содержатся женщины со всей Украины, поэтому я могу уверенно сказать, что те проблемы, которые я видела в симферопольском СИЗО и в транзитной тюрьме, носят системный характер. Они есть везде.

Первый адвокат меня предал, он выкачал все деньги из моей мамы, ей пришлось продать квартиру, чтобы оплачивать его услуги, а позже выяснилось, что он дружит с прокурором, и они вместе делают все для того, чтобы разбирательство длилось как можно дольше. Никто и не собирался меня защищать на самом деле.

Моей маме удалось найти другого адвоката, дело вернули на дорасследование, были обнаружены грубейшие ошибки в судопроизводстве. Второму адвокату удалось добиться другого приговора, мы с братом попали под амнистию и через год ушли домой. И вот это второе решение суда, пожалуй, для меня было более неожиданным. Я уже не верила в справедливость и даже не надеялась, что мы выйдем на свободу. Хотя есть большая разница между оправдательным приговором и амнистией.

Каким был этот год вырванной жизни?

Очень разным. Он поменял все мое мировоззрение. В 18 лет ты понимаешь такие вещи, осознание которых к людям приходит спустя много-много лет, и то не факт. Ты понимаешь, что друзей у тебя нет, потому что, когда ты попадаешь туда, все они тут же испаряются. Но я никого не виню. Ну кто пойдет стоять в пять утра под стены тюрьмы с передачами? В основном только мамы. Даже мужья бросают своих жен. Ни один муж или партнер не пришел к своей женщине в тюрьму. Ни разу. И там понимаешь, что никому, кроме мамы, ты не нужна.

А там друзья появились?

Да, конечно! Ты ведь постоянно общаешься с людьми, проводишь круглые сутки вместе и не подружиться невозможно. Хотя, естественно, что дружить со всеми не получалось, образовывались какие-то компании, с кем было комфортнее общаться. Но никто не навязывал, с кем дружить. С некоторыми девушками мы дружим до сих пор. И у них хорошо сложились жизни.

Наверняка вы слышали об американском сериале о женское тюрьме «Оранжевый — хит сезона». Насколько то, что происходит в украинских тюрьмах, отличается от того, что мы видим на телеэкране?

Давайте я вам все опишу.

Камера

Камера в тюрьме (напоминаю, что в той тюрьме, где содержатся еще не осужденные люди) — это комната в 15 кв. м. На этой площади круглосуточно находятся 15-20 человек. Здесь же располагаются трехъярусные нары, стол, в метре от него туалет и маленькая раковина. В стене есть небольшое окошко, которое закрыто тремя слоями решетки, последняя из которых представляет собой практически приваренный металлический лист. По сути, воздуха никакого нет. Воздуховод кишит крысами, которые могут вывалиться тебе на голову в любой момент. И эти 15-20 человек непрерывно говорят, смеются, едят, плачут, ходят в туалет, курят, не соблюдая никакого режима. Принять душ можно от силы раз в месяц. Ни о какой прачечной нет и речи, вещи стираются в раковине и развешиваются в этой же камере между нарами.

Люди там живут, как куры на птицефабрике…

Питание

В тюрьме людей специально морят голодом. Когда я слышу, что кто-то объявил в тюрьме голодовку, я знаю, что ее можно и не объявлять. Фактически люди и так там голодают! То, что выдается в качестве еды, не просто невкусно, это несъедобно. Ту баланду, которую варят в СИЗО, страшно есть, потому что в ней опилки, какие-то жуки, а сверху еще и падают тараканы. По сути, заключенные едят только то, что передали родные. Но чтобы приняли передачку, родственникам нужно прийти в пять утра в тюрьму, написать заявление, приложить к нему полный перечень продуктов, занять очередь и приготовиться провести под зданием тюрьмы несколько часов. При этом на одного заключенного тогда полагалось максимум семь килограммов еды раз в две недели. А теперь учтите, что с вами рядом находятся 15-20 человек, и, естественно, вы с ними делитесь, тем более что не ко всем родственники-то и приезжали.

Отсутствие гигиены, нормального питания, постоянный дым от сигарет — все это приводило к тому, что у людей развивались самые разнообразные болезни, а отсутствие витаминов вызвало самую настоящую цингу. Мы просили передать нам лука, который занимал добрую часть передачи. И вот представьте, сидят 20 человек в камере и грызут лук, как яблоки.

У моего брата ситуация была не лучше. У здорового 20-летнего парня через два месяца пребывания в тюрьме отнялись ноги, и он не мог ходить.

Медицина

В тюрьму многие люди уже попадают с проблемами здоровья. В моей камере были женщина с ВИЧ, женщина с туберкулезом, женщина с сифилисом. И их, естественно, никто не лечил. Я считаю, что ту женщину с туберкулезом просто убивали, потому что она сидела в не проветриваемом помещении с мокрыми тряпками и пятнадцатью беспрерывно курящими людьми. Ее убивали изо дня в день! Разве же это не преступление?

Если у кого-то разболелся зуб, максимум чего можно было добиться, — прихода врача. И вот приходил этот доктор и грязными щипцами в грязном коридоре без анестезии вырывал зуб, уперевшись тебе в грудь. После такой процедуры потерявшую сознание женщину кидали назад в камеру: выживет — хорошо, нет — так нет.

У одной сокамерницы началось сильное кровотечение. Я не знаю, что это было, возможно, выкидыш. Мы стучали, звали на помощь. Врач пришел, посмотрел на нее, вернулся с грязной тряпкой и сказал: «На, заткни течь». И ушел.

Если ты расчесал что-то на коже, она тут же покрывалась язвами, и ни о какой медицинской помощи не было и речи, что уж говорить о диагностике. Все лечение сводилось к таблетке активированного угля, если родственникам не удавалось договориться с врачом, чтобы он проколол какие-то антибиотики.

Прогулка

Для прогулки был предусмотрен крошечный дворик в 10 квадратных метров, куда запихивали по 20 человек. Нам приходилось стоять летом под палящим солнцем, а зимой — на морозе. И только 30 минут в день.

Суд

Для поездки на суд или к следователю человека выводили из камеры в шесть часов утра и оставляли в помещении площадью пять квадратных метров, это называется бокс. А вместе с ним еще двадцать человек. И так они и ждали назначенного времени по шесть-восемь часов. Половина людей тут же падали без сознания от недостатка кислорода, а вторая половина — от глотка свежего воздуха, когда дверь наконец открывалась. Ради эксперимента мы пытались зажечь спичку… Она не горела! А брат рассказывал, что мужчин в таких боксах собирали и по 50 человек. И вот представьте, люди падали без сознания, на лицах, естественно, оставались синяки, ссадины, и им в таком виде потом предстояло появиться в зале суда.

В туалет никто не водил, ты мог сидеть десять часов и терпеть. И в таком состоянии на суде тебе уже плевать на приговор. Мой второй адвокат проработала двадцать лет судьей в апелляционном суде по уголовным делам. Когда я ей сказала, что десять часов не была в туалете, она округлила глаза: «Как это?» И она посреди суда встала и попросила отвести подзащитную в туалет. Но все были так удивлены: «А у нас же нет женщин, чтобы ее сопровождать и нет женских туалетов». В итоге надо мной стоял охранник, пока я была в кабинке.

Одежда

Никакой робы у нас не было. Одну девочку забрали летом с пляжа и так — в парео и купальнике — привели к нам. У нее не было больше ничего! И вот она в этом купальнике находилась и в камере, и в боксе. Когда пришла зима, мы ее одевали — кто свитер отдал, кто — кроссовки. И никому не было дела! Если б мы ее не одели, она так и на суд бы пришла — в купальнике.

Охрана

В женских тюрьмах приходилось раздеваться догола, чтобы охранники-мужчины тебя досмотрели. Если девушкам повезло иметь густые длинные локоны, охранники их брили налысо, а волосы продавали. И вот женщина, которую побрили наголо, у которой вырвали зуб в коридоре, у которой на лице остались синяки после обмороков, которая была одета в несвежую и мятую одежду, приезжала на суд. Как на нее могли там смотреть? «Фу, да она же зэчка, там ей самое место!» И никто даже не думал, почему она лысая, почему она беззубая, почему у нее синяки под глазами… «А, видимо, ей в камере набили!»

С вами в камере были те, кто мог и набить?

Попадались разные. С нами была женщина, которая убила свою дочь. Но правда в том, что в большинстве своем это были обычные люди, а не какие-то маньяки и рецидивисты. Да, было разделение на первоходку (те, кто попал в тюрьму в первый раз) и второходку (повторно). Большая часть женщин подозревалась в мелких кражах и было много женщин, страдающих наркозависимостью. И мне абсолютно не понятно, почему людей, употребивших психотропное вещество сажали в тюрьму, а людей, выпивающих водку стаканами, — нет. Я наркозависимых вообще не считаю преступниками. Как по мне, наркозависимость — это болезнь, ее надо лечить. У нас же, вместо того чтобы лечить, их наказывают.

Никаких группировок или разборок у нас не было, люди хотели скорее домой и боялись лишний раз обратить на себя внимание. И большинство получали по три-четыре года лишения свободы за совсем мелкие преступления.

Читайте также: О чем молчат люди, живущие с наркозависимостью

Например?

Одна девушка взяла у соседки лестницу, они с ней повздорили, соседка написала заявление, и девушку посадили на три года. Другая девушка забрала у отца корову, везла ее на продажу и попала в аварию. Отец был даже не в курсе, что это дочь взяла корову, когда писал заявление. Он потом пытался его забрать, но уголовное дело было уже открыто и ему отказали. В камере эта девушка оказалась после того, как месяц провела в больнице. Вот прям со спицами в ноге к нам и попала! И таких историй большинство.

Я не снимаю вину ни с них, ни с себя, за то, что ударила человека наконечником. Но это не повод уничтожать людей.

Если человека закрыли, то его не выпустят с оправдательным приговором. Я недавно читала интервью заместителя министра юстиции, и он говорил о том, что те люди, которых все же выпускают, подают в ЕСПЧ (Европейский суд по правам человека, — прим. ред.) и выигрывают огромные иски, которое должно выплатить государство. Естественно, что государство в этом не заинтересовано.

При вас в тюрьме кто-то погибал?

Нет, но были очень сильные травмы. В камере мы могли готовить еду только с помощью кипятильника. И одна девушка случайно опрокинула на себя кипящее масло в чашке. Она лежала на полу, ее било током, она вся покрылась волдырями. Зрелище было жуткое! Когда нам удалось дозваться врача, тот пришел и сказал: «А что я сделаю, пусть лежит! И она сама должна о помощи попросить, а она молчит». А девушка-то глухонемой была! Мы не могли к ней прикоснуться, так ей было больно. И так она пролежала два или три дня, а потом мы перенесли ее на кровать. И никто не помог.

Вы пробовали поднимать вопрос о том, в каких условиях содержатся люди в украинских СИЗО?

Я написала об этом книгу «Исповедь о женской тюрьме». Но вы должны понять, каким все было тогда в девяностых, таким все остается и сегодня. Необходимо перестроить всю систему, построить новые тюрьмы, начать финансирование. А кому это надо? Это же не популярная тема для государства. Вы можете себе представить депутата, который будет отстаивать права заключенных? Его же тут же начнут обвинять, что он сам преступник. Никому нет дела до того, что невиновные люди гниют в камерах.

Почему так? Почему людям плевать на людей?

Во-первых, общество не до конца понимает, что в тюрьмах содержатся люди еще не осужденные. И кроме того, мало кто в курсе, что там творится на самом деле, потому что нет достоверной информации.

А та пенитенциарная система, которую мы имеем сейчас, — это наследие Советского союза, когда человек, попавший в лапы системы, сразу признавался виновным, система была направлена на то, чтобы его очернить и заставить общество отвернуться от него. Любой, поддерживающий арестованного (врага народа), сам становился врагом народа. Времена поменялись, а вот репрессивная система осталась.

За тот год, проведенный в тюрьме, хоть что-то хорошее можете вспомнить?

Много хорошего было, на самом деле. Несмотря на нечеловеческие условия для жизни, внутри камеры сложились как раз таки человеческие отношения. Люди делились последним, помогали друг другу. Там ведь в СИЗО точно так же закрыты и несовершеннолетние. И мы понимали, что малолетки тоже голодали, как и мы, поэтому часто отдавали им свою последнюю еду.

А еще мы так много смеялись! Наверное, это была какая-то защитная реакция. Нам только и оставалось, что смеяться. Мне кажется, я там высмеялась на всю оставшуюся жизнь!

Вот меня спрашивают: «А как так получилось, что вы не озлобились?» Да, наоборот, я там поверила в человечность людей, в то, что они могут меняться и способны на хорошие поступки.

Какие мифы о тюрьме не оправдались?

Да почти все! У нас благодаря массовой культуре и каким-то отдельным журналистским статьям сложились прочные стереотипы. Я тоже шла с мыслью, что меня там будут избивать злые зэки, насиловать, мучить. Меня всю трясло от страха. Когда я впервые очутилась в камере, я поскорей забралась на третий этаж нар совершенно непонятным образом, учитывая, что никаких лестниц там нет, и ждала когда начнутся домогательства. Вот эти первые дни были самыми страшными!

А самым большим мифом оказалась надежда на правосудие. Как раз те, кто должен нас защищать, нарушают закон постоянно.

Как вы адаптировались после освобождения?

Долго. Быть свободной нужно было учиться. Я не знала, куда деться. Разговаривала на тюремном жаргоне… Только мы с братом понимали друг друга. Но постепенно все пришло в норму.

Что вы сделали в первую очередь, когда вышли?

Поела! Там же не было нормальной еды, только сухпайки. А так хотелось нормально поесть: картошки, сладостей…

А дальше?

Дальше я поступила в юридическую академию, решила получить образование, чтобы прочно встать на ноги. Я поняла, насколько была юридически неграмотной. В этом кроется большая проблема всего нашего общества: мы не знаем своих прав и обязанностей, не читали элементарных законов, не понимаем сами принципы права. Это недопустимо в цивилизованном обществе! Мне хотелось обрести уверенность в себе и своих силах, потому и выбрала такой путь, но юристом я не работала. У меня родился ребенок, а пока я сидела в декрете, стала писать книги.

К психологу за помощью я не обращалась, хотя понимаю, что надо было бы. Когда я начала работать над книгой о тюрьме, то год пребывала в сильной депрессии. Мне нужно было вспомнить все до мелочей, каждую деталь, воспроизвести эмоции, вновь пережить все издевательства, и казалось, что я снова попала туда.

Чего вы боитесь сейчас?

Уже ничего. Сейчас пришло понимание, что человек может пережить и вытерпеть все. Страх есть только за ребенка, хочется дать дочери как можно больше сил и знаний, обезопасить ее будущее, сделать страну лучше, чтобы она могла не опасаться произвола.

Почему вы не молчите и рассказываете мне свою историю?

Я хочу развенчать мифы о тюрьмах и людях, которые там содержатся. Советская система нанесла огромный урон всем нам, и от нее надо избавляться.

Если мы хотим жить в цивилизованном обществе и в правовом государстве, то кошмару, о котором я вам рассказала, не может быть места в нашей стране.

Какими бы люди ни были, и чтобы они ни совершили, они не должны жить, как скот. (Хотя скот живет лучше, потому что у него как минимум есть доступ к свежему воздуху, а если он заболеет, его будут лечить).

Я хочу, чтобы люди знали, что происходит в современных тюрьмах в нашей стране, чтобы у них не было оправдательной фразы «а я не знал».

Пусть читатели сами сделают вывод, чье преступление страшнее: той девочки, укравшей лестницу, или начальника тюрьмы, который ежедневно допускает преступления против здоровья, чести и достоинства человека?

Беседовала Таня Касьян. Иллюстрации Алины Борисовой

Читайте также: О чем молчат интерсекс-люди

Коронавирус в российских тюрьмах: больные есть, масок и лекарств нет | Россия и россияне: взгляд из Европы | DW

«Масок у нас нет, и тестов тоже никто не делал», — говорит Иван. Он сидит в одном из исправительных учреждений Ярославской области. Официально в колонии, где находится Иван, заболевших коронавирусом нет, но у многих были признаки ОРВИ, рассказывает он, «кого-то в санчасти изолируют, кто-то лежит болеет на отряде».

Иван — это не его настоящее имя и он пообщался с DW на условиях анонимности. Заключенным в его исправительном учреждении сделали флюорографию, призывают соблюдать дистанцию и носить маски. Но в колонии это физически невозможно: масок заключенным не выдали, кровати расположены на расстоянии меньше чем метр друг от друга и три раза в день всех заключенных выводят для проверки на плац.

ФСИН: Более 300 случаев заражения коронавирусом среди заключенных  

Пресс-служба Федеральной службы исполнения наказаний 28 апреля сообщила о более 300 случаях заражения коронавирусом в их системе. По официальным данным, вирус выявлен у 271 сотрудника ведомства и 40 заключенных. При этом в ведомстве заверили, что среди инфицированных нет тех, у кого «заболевание протекает в тяжелой форме», цитирует пресс-службу ФСИН Интерфакс. По состоянию на 28 апреля в учреждениях уголовно-исправительной системы было проведено 18 728 тестов на коронавирусную инфекцию.

Следственный изолятор №1 «Кресты» в Санкт-Петербурге

Долгое время ФСИН не предоставляла никаких сведений о случаях заражения в колониях. Первое сообщение о заражении COVID-19 одного сотрудника ИК-5 в Рязанской области подтвердилось в начале апреля. Затем появилась информация о заболевших сотрудниках в Бурятии и Саратовской области, а также вспышках коронавируса в Тульской области и Еврейской автономной области. Всего в местах лишения свободы в России находится около полумиллиона человек, а охраняет их еще где-то 300 тысяч сотрудников. Создатель правозащитного проекта «Русь сидящая» Ольга Романова говорит, что случаев болезни может быть гораздо больше.

С марта проект занимается мониторингом ситуации с коронавирусом в тюрьмах. Информацию присылают сами заключенные, их адвокаты и родственники, а также члены ОНК (общественных наблюдательных комиссий), но в последнее время главными респондентами стали сами сотрудники ФСИН. «Они сообщают о том, что происходит у них на зонах, потому что они боятся, — рассказывает Романова. — Они понимают, что о них не заботится вообще никто».

Никаких свиданий и передачек

Еще до того, как ФСИН официально признали случаи заражения, «Русь сидящая» зафиксировала всплеск обращений о том, что в колониях и изоляторах увеличивается число людей с признаками ОРВИ. «Люди жаловались  на повышенную температуру, кашель», — рассказывает юрист из «Руси сидящей» Алексей Федяров.

Основательница «Руси сидящей» Ольга Романова

Из-за пандемии коронавируса ФСИН временно запретила любые свидания заключенных с родственниками, а в ряде регионов приостановила передачи посылок, в том числе и медицинских передач. «У людей резко пропала возможность получать продукты, и в некоторых колониях наступил голод», — говорит Федяров.

Многие, кто пишет в «Русь сидящую», жалуются на нехватку лекарств в учреждениях ФСИН. При этом, рассказывает Федяров, в чеченских колониях заключенным выдают даже антивирусные препараты, но во многих местах заключения «хорошо, если парацетамол есть». Часто у заключенных из-за плохого питания и распространенности заболеваний, в том числе ВИЧ, сильно ослаблен иммунитет.

Между тем заключенных по всей стране продолжают этапировать. По сообщении «Руси сидящей» зараженные в исправительной колонии под Тулой могли быть этапированы из СИЗО «Матросская тишина». «Колония — это не закрытый анклав, как многие думают, — говорит Федяров. — Это очаг заражения, через который постоянно идут потоки людей».

Расположение кроватей в тюрьме. Фото из архива Алексея Соколова

Иран, США, Германия выпускают заключенных

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) призвала страны всего мира принять срочные меры по защите заключенных в тюрьмах от коронавируса, а верховный комиссар ООН по правам человека Мишель Бачелет — освободить заключенных из переполненных тюрем. На фоне пандемии правительства ряда стран прислушались к этому совету. В Иране временно из-за решетки выпустили более 80 тысяч заключенных, в Индонезии — 30 тысяч. Массово отпускают осужденных и в США. Во Франции освободили более 6000 человек, в Германии — около тысячи и пока приостановили прием новых заключенных.

В конце марта в Совете по правам человека при президенте РФ тоже обсуждали проект амнистии российских заключенных, но к единому решению не пришли. На днях глава СПЧ Валерий Фадеев сообщил газете «Коммерсант», что массового освобождения заключенных к 75-летию Победы в России не будет.

Правозащитники, с которыми пообщалась DW, считают амнистию самой эффективной мерой сдерживания распространения коронавируса в тюрьмах. В российском обществе идея амнистии не пользуется популярностью. «Но если не разъяснять обществу, что такое амнистия, она и не будет популярной», — сетует Ольга Романова.

Нарушение прав человека в колониях на фоне пандемии

На фоне пандемии в учреждения ФСИН стали реже допускать адвокатов. И даже если допускают, общаться с заключенными им разрешено только в присутствии следователя. «Мы посещаем колонии во всем обмундировании, в маске», — рассказал DW адвокат из екатеринбургской некоммерческой организации «Правовая основа» Алексей Соколов. По его словам, «но ни о какой конфиденциальности не может быть и речи».

Так одеваются адвокаты при посещении заключенных. Фото из архива Алексея Соколова

Алексей Федяров рассказывает, что адвоката «Руси сидящей» не пускали в колонию к человеку, родственники которого боялись, что тот болен коронавирусом. Вместо этого сотрудники ФСИН вынудили заключенного позвонить родственнику и со словами «пожалуйста, не уничтожай меня» попросить адвоката уехать.

Ужесточения режима в исправительных колониях и СИЗО приводит к росту недовольства заключенных и вероятности бунта. В начале апреля из-за избиения заключенного взбунтовались заключенные ИК-15 в Иркутской области. В ходе бунта около 10 человек сильно пострадали, по рассказам заключенных и родственников их жестко избили сотрудники колонии. «Это нужно расследовать», — говорит правозащитник Святослав Хоменков. «И правозащитники, и родственники пытаются направить туда адвокатов, но их не пускают, ссылаясь на карантин», — отмечает он. 

Главное опасение Хоменкова и других правозащитников состоит в том, что из-за пандемии коронавируса ФСИН стало еще более закрытой структурой. Без проверок ОНК и свиданий с родственниками правозащитникам все сложнее становится отслеживать соблюдение прав человека в местах заключения. При этом в пресс-релизе ФСИН сообщает о «полном соблюдении прав заключенных».

«Если пойдет пандемия и осужденные действительно начнут массово умирать от вируса, — говорит Хоменков,  — на такие смерти можно будет списать смерти неугодных, тех людей, которые подвергаются жестокому обращению и даже пыткам».

Смотрите также:

• Как выглядят немецкие тюрьмы

  179 учреждений

  В Германии, согласно последним данным федерального статистического ведомства в Висбадене, насчитывается 179 пенитенциарных учреждений. Слово «тюрьма» употребляется только в обиходе. Официальное название — «учреждение исполнения наказания», по-немецки — Justizvollzugsanstalt (JVA).

• Как выглядят немецкие тюрьмы

  Комната на одного

  Так выглядит камера в тюрьме Вальдхайм. В 2012 году в этой самой старой тюрьме Германии построили новый корпус. Строительство обошлось в 7,5 млн евро. Кроме камер, здесь оборудован большой «социальный ареал» со спортивным залом, помещениями для игр и т.д. Телевизор и компьютер разрешены, если осужденный может приобрести их на свои деньги. Но доступ в интернет есть только в исключительных случаях.

• Как выглядят немецкие тюрьмы

  Чем вооружена охрана?

  Охранники на вышках (на снимке — тюрьма в Штаубинге для осужденых за особо опасные преступления), как и те, кто работает внутри тюрьмы, не носят огнестрельного оружия. Его могут раздавать только в экстренных случаях (бунта с угрозой для человеческой жизни, например). На территории тюрьмы охранники вооружены дубинками, газовыми баллончиками, в исключительных случаях — электрошокерами.

• Как выглядят немецкие тюрьмы

  Салат с секретом

  Так выглядит стандартный обед заключенного тюрьмы в Ганновере: жареное в кляре филе камбалы с традиционным немецким картофельным салатом. Салат делают повара-заключенные, причем рецепт хранят в секрете. Пластиковый судок необходим для того, чтобы блюдо не остывало. Если у осужденных есть деньги, они могут прикупать себе и что-то другое. Но деликатесы из соседнего ресторана им не носят.

• Как выглядят немецкие тюрьмы

  Сколько осужденных сидят в Германии?

  Это здание похоже на обычный высотный дом. Тем не менее, это тюрьма в берлинском районе Тегель. В 179 «учреждениях исполнения наказания» Германии — около 75 тысяч «посадочных мест». Но сейчас в них содержатся около 64 тысяч осужденных. Примерно шесть процентов из них — женщины. Есть специальные тюрьмы для осужденных моложе 21 года и одна тюрьма (в городе Зингене) для пожилых.

• Как выглядят немецкие тюрьмы

  Наказание для подростков

  Это тюрьма для малолетних преступников в Адельсхайме. «Малолетними», то есть получающими более мягкие наказания даже за особо тяжкие преступления (например, убийство), считаются в Германии подростки в возрасте 14-17 лет. В отдельных случаях эти более мягкие законы применяются и к 18-20-летним. Дети до 14 лет к уголовной ответственности в Германии привлечены быть не могут.

• Как выглядят немецкие тюрьмы

  Фитнес для пенсионеров

  Это уже специальная тюрьма для пожилых — в Зингене, около города Констанц. Здесь отбывают наказание мужчины и женщины в возрасте от 62 лет и старше. Условия в этой тюрьме тоже более мягкие. Большинство «малосрочников» только ночуют здесь, а днем выходят за стены тюрьмы. В ней есть, например, фитнес-центр.

• Как выглядят немецкие тюрьмы

  Работа по желанию

  Слесарная мастерская пенитенциарного учреждения в Виллихе (Северный Рейн — Вестфалия). Работать заключенным в Германии не обязательно, но многие с удовольствием это делают: во-первых, надо чем-то занять время, во-вторых, они могут заработать. Правда, оплата труда, как правило, низкая, так как подавляющее большинство заключенных занято на неквалифицированных работах.

• Как выглядят немецкие тюрьмы

  Концерт с аншлагом

  Концерт британской хард-рок-группы Uriah Heep и ее солиста Берни Шо в тюрьме Роттенбурга. На концерт собрались около 500 заключенных — практически все, кто в это время здесь сидел.

• Как выглядят немецкие тюрьмы

  Тюрьма класса «люкс»

  Образцово-показательной считается в Германии тюрьма предварительного заключения в Вайтерштадте, построенная в 1997 году. Здесь есть стадион, бассейн, тюремная церковь… Около 800 человек ждут в этой тюрьме суда за совершенные преступления. Злые языки утверждают, что время пребывания здесь побуждает их на новые нарушения закона.

  Автор: Ефим Шуман

В касте «обиженных». Трансгендер в тюрьме

В Петербурге решается судьба осужденного трансгендерного человека, который является мужчиной только по документам и рискует попасть в мужскую колонию, где, предупреждают эксперты, его ждут насилие и унижение. Защита приговоренного борется за его безопасность и здоровье.

Сергей (имя изменено), осужденный к 4,5 годам колонии за распространение наркотиков, родился девочкой. До своего заключения Сергей успел поменять документы, и теперь по паспорту он мужчина. Он принимает гормональные препараты, внешность у него мужская, но полностью совершить переход, то есть изменить свое тело хирургическим путем, Сергей не успел – оно осталось женским. Сейчас он находится в СИЗО, но рано или поздно ему придется отправиться в колонию, и если колония будет мужская, то вряд ли ему удастся избежать насилия и унижений, считает юрист ЛГБТ-инициативной группы «Выход» ​Ксения Михайлова, которая защищает Сергея.

Непонятно, как будет обеспечиваться его безопасность, как ему будет оказываться медицинская помощь

– Сергей обратился ко мне за юридической помощью, это транссексуальный мужчина, который прошел через все процедуры по перемене пола и получил паспорт на мужское имя. Кроме того, он перенес операцию по мастэктомии, сейчас он находится на гормональной терапии. Он обвинялся в совершении преступления по статье 228.1 – «Сбыт наркотических веществ». Свою вину он признал, тут никакого спора нет. Но сразу возникла проблема по поводу меры пресечения и дальнейшего пребывания в местах лишения свободы – непонятно, как будет обеспечиваться его безопасность, как ему будет оказываться медицинская помощь. Несмотря на особо тяжкий состав преступления, мера пресечения ему все-таки выбрали в виде подписки о невыезде – учитывая, что это совсем молодой человек, к тому же непонятно, в какое СИЗО его отправлять. В суд были представлены материалы о том, что его физическое тело, оставшееся женским, не соответствует паспортному полу, что все операции, которые он планировал, не были проведены. Мы запросили в качестве свидетеля лечащего врача Сергея, и врач все это подтвердил – и что у него в яичниках имеется новообразование, и что сохраняется фертильность, и что ему необходимо в дальнейшем удалить матку и яичники. Со стороны обвинения была предложена уролого-гинекологическая экспертиза, и мы против нее не возражали.

Это женское СИЗО, но на практике там содержатся и некоторые заключенные мужского пола

Это необычная ситуация. Как правило, когда суды рассматривают дела в отношении трансгедерных людей, в том числе с диагнозом транссексуализм, они это обстоятельство просто игнорируют и руководствуются только тем, что видят в паспорте. Но здесь вышло по-другому – наверное, и благодаря нашей настойчивости, и благодаря тому, что судья приобрела из наших пояснений представление о том, что такое трансгендерность, танссексуализм. Она задала тысячу вопросов, потребовала из ЗАГСа документы, на основании которых произошла замена пола в паспорте, вникла в суть ситуации. И она решила, что хотя у нас есть все медицинские документы, но судебно-медицинская экспертиза имеет большую юридическую силу, чем письменные показания подсудимого. Тем более что документы показывают то, что когда-то было, а экспертиза – то, что имеется на момент рассмотрения дела. В результате судья вынесла очень интересный приговор, в котором прямо указала, что поскольку получены такие результаты экспертизы и анатомическое строение Сергея соответствует женскому полу, она назначает ему наказание в виде лишения свободы в колонии не строгого, а общего режима. И указала в приговоре, где именно он должен находиться под стражей, пока действует эта мера пресечения, – в СИЗО №5 на Арсенальной набережной. Это женское СИЗО, но на практике там содержатся и некоторые заключенные мужского пола – несовершеннолетние, а также бывшие сотрудники правоохранительных органов, то есть лица, с которыми предполагается особое обращение, – в целях безопасности их содержат отдельно от других заключенных.

По словам Ксении Михайловой, защиту очень волновал вопрос о том, возможно ли в условиях СИЗО продолжать гормональную терапию, необходимую Сергею. Ведь неправильный прием этих препаратов или их отмена может повлечь не просто резкое ухудшение здоровья человека, но и угрозу его жизни.

– Вопрос не в том, что он обратно девочкой станет, а в том, что вся система организма может рухнуть. Я предупредила об этом и СИЗО, и в результате он был отправлен на медицинское освидетельствование в одну из городских больниц и получил заключение эндокринолога о том, что ему необходимо продолжать гормональную терапию. И сейчас она ему проводится – но только теми гормонами, которые предоставляют его родственники и друзья. В СИЗО заключенных гормональными препаратами не обеспечивают, но и это уже очень немало – они согласны эти препараты принимать и делать уколы согласно графику. Это вообще большая проблема – ведь гормональные препараты без назначения тюремного врача в СИЗО не принимаются. Тем более делать инъекции должен врач – никто ведь Сергею в камеру шприц не даст. Мы сейчас подали апелляцию, чтобы ему заменили наказание в колонии на условный срок, но, конечно, шансы невелики – наказание и так ему назначено очень мягкое.

В мужской колонии его половая неприкосновенность будет под угрозой, там может случиться все

Но сейчас стоит вопрос – куда УФСИН его направит. У него мужской паспорт, а в приговоре написано «общий режим». Сейчас в СИЗО он не в женской камере, а в одиночной. Но так не может продолжаться весь срок, одиночное заключение – это несоразмерно тяжелое наказание. Дальше встает вопрос, кто будет его снабжать гормонами весь срок и сможет ли система ФСИН обеспечить ему безопасность. Ведь в мужской колонии его половая неприкосновенность будет под непосредственной угрозой, там может случиться все, вплоть до наступления беременности, а в системе ФСИН нет никаких документов, которые бы это регулировали.

Эта проблема беспокоит и создателя правозащитного проекта «Женщина, тюрьма, общество», бывшего члена петербургской Общественной наблюдательной комиссии (ОНК), занимающейся правами заключенных, Леонида Агафонова.

Леонид Агафонов

– У нас разная система наказаний для женщин и мужчин: женщин могут приговорить к отбыванию наказания только в колонии общего режима, женских колоний строгого режима не существует. И пожизненное заключение есть только для мужчин. Если бы судья отнеслась к Сергею формально, как к мужчине, он могла бы дать ему 10 лет в колонии строгого режима. То, что она затребовала для Сергея экспертизу, а потом назначила ему наказание ниже низшего, причем в колонии общего режима, и то, что в СИЗО он сидит в одиночной камере, – все это хорошо. Одиночная камера в таких случаях оформляется как безопасное место. Но это никак не решает вопрос, в какую колонию его отправлять: по документам он мужчина. Но, учитывая кастовую систему, существующую в российских тюрьмах, отправлять человека с женскими половыми органами в мужскую колонию – это значит сразу подвергнуть его насилию, унижениям, оскорблениям.

«Я живу как собака»

Трансгендерные люди в тюрьме – это не только российская проблема. Организация «Трансгендерная Европа» выпустила Доклад об обращении полиции с транс-людьми и их содержании под стражей в Центральной и Восточной Европе и Центральной Азии «Лишенные свободы, лишенные прав». Главные проблемы транс-людей за решёткой – это изоляция и насилие, говорится в докладе, «в местах лишения свободы обычно существует жёсткая иерархия, и те, кто находится в нижней части этой иерархии, – дети, старики, люди с инвалидностью или страдающие различными заболеваниями, геи, лесбиянки, бисексуалки и транс-люди – страдают от двойной или тройной дискриминации».

Меня избивали одновременно по 4–5 человек за то, что я отказывалась заниматься сексом

Среди множества примеров такой дискриминации, которые приводятся в докладе, есть рассказ трансгендерной женщины, проведшей семь лет в различных тюрьмах Армении. Она говорит, что на долю ЛГБТ-людей в тюрьме выпадают самые жестокие издевательства и унижения. Не спасает и помещение в одиночную камеру, утверждает она: «Другие заключённые давали по 1000–2000 драмов охранникам, чтобы те привели кого-то из гей- или транс-заключённых к ним в камеру, там их насиловали, а потом тот же охранник отводил их обратно. Меня избивали одновременно по 4–5 человек за то, что я отказывалась заниматься сексом. По всему моему виду было понятно, что меня избили, но никто из сотрудников тюрьмы ни о чём меня не спрашивал».

А вот фрагмент рассказа транс-заключенной в бразильской тюрьме: «…нас держат в клетках. Поверьте мне, я живу как собака. Ни стола, ни телевизора, ни стула – ничего. Я ем на полу. Я совершенно одичала. Не знаю, сколько ещё смогу это всё терпеть. Всё это слишком гадко. Даже собаки тут долго не живут. Я в отчаянии, я умираю».

Эти рассказы дают понятие о том, что может ожидать Сергея в мужской колонии. Сергей – не единственный трансгендерный человек в России, попавший за решетку, сейчас у юристов Российской ЛГБТ-сети четыре аналогичных дела. Леонид Агафонов считает, что Минюсту и прокуратуре необходимо признать эту проблему и постараться обеспечить особые условия отбывания наказания мужчинам, не успевшим провести полную коррекцию тела. Проблему здоровья он называет не менее серьезной, чем проблему безопасности, поскольку гормональные препараты, необходимые для трансгендерных людей, не входят в ОМС, и ни ФСИН, ни Минюст не будут их дополнительно оплачивать. Кроме того, многое зависит от доброй воли сотрудников ФСИН – принимать или не принимать эти препараты в передачах для заключенных. К тому же трансгендерные люди бывают разные – соответственно, и проблемы у них тоже разные.

Ее семь раз отправляли в карцер и каждый раз брили налысо. Вот такая форма издевательства – а ведь человек еще даже не осужден

– Я на днях разговаривал с трансгендерной женщиной из Иркутска, у которой мужские документы и органы тоже еще мужские, ее 11 месяцев держали в одиночной камере, – говорит Агафонов. – Там совсем другая ситуация, я с ней общался по видеосвязи, она выглядит как женщина, носит женскую прическу. Она больше всего жаловалась на то, что ее за время отсидки в СИЗО семь раз отправляли в карцер и каждый раз специально брили налысо. Вот такая форма издевательства – а ведь человек еще даже не осужден. Мы брали интервью еще у одной трансгендерной женщины, которая пять лет просидела в мужской тюрьме. Все это время она пыталась сделать переход и поменять документы, но ей не позволили этого сделать. Теперь у нее женский паспорт. Она неохотно вспоминает о насилии, которому подвергалась в колонии, но говорит, что ей приходилось против воли спать с другими мужчинами. Там же все очень жестко, естественно, она находилась в касте «обиженных». И я считаю, что если сейчас есть уже четыре таких дела, это достаточно много, чтобы вплотную заняться этой проблемой. Ее надо решать системно и кардинально.

Главное – обеспечить безопасность

Что будет с Сергеем, сидящим в одиночке в СИЗО на Арсенальной, пока никто не знает. У него побывали члены петербургской ОНК Роман Ширшов и Анастасия Некозакова. Сейчас Сергей чувствует себя нормально, никаких жалоб у него нет, говорят члены ОНК.

– Мы проверяли по просьбе адвоката условия его содержания в СИЗО. Мы спросили, его ли это желание – сидеть одному, или он хочет, чтобы вместе с ним в камере все же находился кто-то еще. Но он сказал, что его на данный момент все устраивает, что он чувствует себя в безопасности и что условия содержания у него нормальные. Насчет будущего – в какой колонии он себя видит – мы пока не говорили, – сообщила Анастасия Некозакова.

Между тем это главный вопрос и главная проблема, которая касается не только Сергея. Для разработки специальной инструкции по содержанию в колониях трансгендерных людей должна быть создана рабочая группа из представителей ФСИН, правозащитников и врачей, считают эксперты. Что касается самого Сергея, то в качестве наилучшего выхода для него она видит отправку в женскую колонию, что обеспечило бы его безопасность и позволило бы оказывать ему гинекологическую медицинскую помощь.

– Там бы не было угрозы изнасилования, угрозы беременности, – объясняет Михайлова. – Но у него мужской паспорт, и мне кажется, это ставит ФСИН в тупик. Судья благодаря медицинской экспертизе из этого тупика вышла и назначила ему наказание как женщине. Я думаю, что и УФСИН могло бы точно так же направить его в женскую колонию. Тем более что он очень молодой человек, и хотя лицо у него маскулинное в результате гормональной терапии, но и анатомия, и мышечная масса устроены у него по женскому типу, так что сам он никакой угрозы для других женщин не представляет… Мы будем просить оставить его при хозчасти в СИЗО, но шансов мало. Если его все же отправят в мужскую колонию, мы будем обжаловать это решение, которое по сути противоречит приговору суда.

Психолог Александр Лазарев, работающий с трансгендерными людьми, считает, что если Сергея отправят в женскую колонию, то не обязательно, что это решит проблему.

Пребывание в женской колонии может оказаться психологически крайне тяжелым, это будет постоянная гендерная дисфория

– Конечно, когда такого человека отправляют в мужскую колонию, главная опасность – это постоянное психологическое насилие в течение всего срока пребывания, это физическое насилие и даже физическая расправа. Он же отличается от всех, и он такой один, а уровень агрессии в тюрьме очень высок. Другой вопрос, что никаких реальных практик, что делать в данном случае, у нас нет. И я не представляю ситуации, при которой в колонии он мог бы получать гормональную терапию. Я бы предоставил Сергею возможность самому решить, в какую колонию он хочет. Потому что пребывание в женской колонии может оказаться психологически крайне тяжелым, это будет постоянная гендерная дисфория (дистресс, который человек испытывает из-за несовпадения между своей гендерной идентичностью и полом, приписанным при рождении. – СР). Мы не знаем, что думает об этом сам Сергей – может, он считает, что главное – защитить свою физическую неприкосновенность, тогда в женской колонии шанс на это выше. Мне как психологу важнее всего услышать самого человека. Что касается одиночных камер, то наша психика утроена так, что в изоляции очень возрастает уровень напряжения. В психике трансгендерных людей есть слабые места, у них часто возникают мысли о самоубийстве и прочие депрессивные мысли, в условиях изоляции они обостряются. В одиночестве, в замкнутом помещении от них никуда не деться, они начинают атаковать, и может возникнуть состояние, по ощущению близкое к сумасшествию.

Пока Сергею повезло хотя бы в том, что на этом этапе он находится в наилучших условиях из всех возможных, и это скорее исключение из правил.

– Во всех случаях, которые я знаю, суды и УФСИН полностью игнорировали особенности трансгендерных людей, они исходили только из паспортных данных, – говорит Ксения Михайлова. – Есть человек, который уже отправлен в мужскую колонию, есть человек, который находится пока в мужском СИЗО, в безопасном месте, а отправить в безопасное место – это значит просто в карцер закрыть.

Смена пола – это не блажь человека, с момента, когда человеку поставлен диагноз транссексуальность, это становится медицинской необходимостью

Мне кажется, в документах, регулирующих деятельность УФСИН, должно появиться упоминание, что такие люди есть. Гормональная терапия, которая им необходима, должна быть включена в обязательный минимум для людей, находящихся под стражей и в местах лишения свободы. Для этого нужно понимание, что смена пола – это не блажь человека, что с момента, когда человеку поставлен диагноз транссексуальность, это становится медицинской необходимостью. То есть с медициной понятно – на нее просто нужны деньги. С безопасностью сложнее – с одной стороны, человек имеет право находиться в колонии, которая соответствует его паспортному полу, с другой – имеет право находиться в безопасности, как в случае с Сергеем. Но если взять трансгендерную женщину и поместить ее в женскую колонию, то может возникнуть проблема безопасности для других заключенных женщин. Специальная колония тоже не выход – все трансгендерные люди разные, вместе их помещать нельзя. Мне кажется, должна меняться сама система ФСИН – там должна обеспечиваться безопасность для всех. Поэтому система ФСИН должна быть реформирована таким образом, что если человек попадает в колонию, его безопасность должна быть обеспечена.

Тюрьма по-русски. Заборона рассказывает, как ВИЧ-положительных крымчан убивают в российских колониях

После аннексии Крыма Россией в 2014 году жизнь заключенных на полуострове изменилась. Пенитенциарная система перешла под российское законодательство, многих этапировали в разные регионы РФ — в том числе, и в наиболее отдаленные. Хуже всего пришлось людям, у которых есть серьезные заболевания, такие как ВИЧ — из-за проблем с медицинским обслуживанием в тюрьмах, здоровье таких людей сильно ухудшается. Некоторые даже умирают, потому что не получают лечения. Заместительница главной редакторки Забороны Юлиана Скибицкая рассказывает, что происходит с украинскими заключенными в российских тюрьмах.

В конце 2019 года в колонии в Адыгее умер 33-летний крымчанин Андрей Титков. Двумя годами ранее его осудил Джанкойский суд за кражу и незаконное хранение оружия. Из Крыма Титкова этапировали в российскую колонию. Те, кто отбывали с ним срок, рассказывают Забороне, что он «сгорел буквально за два месяца». 

У Титкова был ВИЧ, он жаловался адвокатам, что в колонии не получал антиретровирусную терапию. «Администрация колонии сознательно затягивала время, не выдавала адвокатам медкарту, — рассказывает адвокат «Правовой инициативы» Рустам Мацев. Эта организация помогала ВИЧ-заключенным в Адыгее. — Он [адвокат] направляет один запрос — ему отказывают. Он обжалует его, это еще время. Пока эта тягомотина длилась, человек просто умер».

Фото: Заборона/Mitchel Lensink/Camilo Jimenez

Медицинское обслуживание в российских колониях — одна из главных проблем для заключенных. Рустам Мацев говорит, что большинство жалоб связано в основном с несвоевременной и ненадлежащей медицинской помощью. Его слова подтверждает и член Общественной наблюдательной комиссии Калининградской области, правозащитник Герман Урыков. И добавляет: «Человек ко всему может привыкнуть. Но к отсутствию нормального медицинского обслуживания привыкнуть невозможно».

Аннексия

У 37-летнего украинца Ивана Федирко богатая криминальная история — у него пять судимостей (за кражу и телесные повреждения). В 2014 году, в момент аннексии Крыма, Федирко отбывал наказание в крымской тюрьме. 

«Неделька прошла [после аннексии] и все: российские гимны, — вспоминает Федирко март 2014 года. — Начали комиссии приезжать, какие-то непонятные люди в погонах, шапках каракулевых. Начали менять приговоры. Просто вызвали куда-то в штаб и говорят: мы меняем [приговор]. На каком основании? Отвечают: «Ты что умничать пришел?» Да как бы не умничать, но хотелось бы знать. Кого-то освобождают, зэки рады. Не понимают, что на самом деле происходит. Пришел какой-то русский дядя, освободил. Но так приговор-то вы не досидели. Поедете в Украину — вас опять закроют».

Фото: Заборона/Maxim Babichev/Pawel Czerwinski

Федирко выпустили досрочно, но потом снова арестовали в Симферополе в 2015 году. Говорит, что «пытался жить как мог», задержали его за разбой и осудили на пять лет. В том же году Федирко этапировали в колонию в Адыгее. Примерно тогда же он узнал, что, оказывается, стал гражданином России. Это стандартная ситуация для крымских заключенных: большинству насильно присудили российское гражданство, если они не написали письменный отказ. Например, таким образом гражданство РФ получил Олег Сенцов, несмотря на то, что он много раз публично от него отказывался. 

Украинские правозащитники рассказывали Забороне, что на момент аннексии Крыма в тюрьмах содержалось 3400 заключенных, большая часть которых насильственно получила российский паспорт. После аннексии их постепенно этапировали в Россию — всего 4700 человек. Это были люди, которые уже отбывали наказание и которых задержали после 2014 года. Один из бывших сотрудников крымских тюрем рассказывал журналистке Забороны в 2018 году, что заключенных этапировали, чтобы избежать бунта.

Фото: Заборона/Dan Cristian Padure/Matthew Ansley

Такая практика запрещена международным правом, поскольку Крым считается временно оккупированной территорией. Украина не признает выдачу российских паспортов в Крыму и считает заключенных своими гражданами. Россия, в свою очередь, считает их своими гражданами, и так возникает правовая коллизия, из-за которой заключенных не возвращают в Украину. За четыре года — с 2014-го — всего вернули 12 человек. Для примера, из самопровозглашенной «ЛНР» на подконтрольную часть Украины вернули всех заключенных, которые хотели отбывать наказание в Украине — всего 373 человека. Часть из них уже вышла на свободу.

ВИЧ

В Адыгее Федирко познакомился с еще тремя крымчанами — Андреем Титковым, Романом Журабовичем и Валерием Макаровым. Всех, кроме Титкова, этапировали в Адыгею примерно в одно время. У всех, исключая Федирко, положительный ВИЧ-статус. Причем Макаров, рассказывает Рустам Мацев, о своем ВИЧ-статусе узнал случайно, в 2017 году. Еще полгода ему не назначали антиретровирусную терапию, потому что в колонии не было врача-инфекциониста. 

У самого Федирко, по его словам, гепатит — поэтому тема ВИЧ-положительных людей в колонии его заинтересовала. Тем более, говорит Иван, он и сам не получал нужную медпомощь. 

Фото: Заборона/Camilo Jimenez/Hossine Behmanesh

«У меня ни анализы не брали, ничего, — рассказывает Федирко. — Я обращался неоднократно, говорил, что у меня боли в животе. Не давали даже какой-нибудь фосфалюгель, хотя он был среди лекарств. Им как-то безразлично». 

Роман Журабович — наркозависимый. В его медкарте большой набор заболеваний: инвалидность 3 группы, гепатит С, ВИЧ. Журабовича задержали в Симферополе уже после аннексии, в 2015 году, обвинив в распространении наркотиков в «особо крупных размерах». Сам Журабович и его друзья это отрицают — мол, употреблял, но не торговал, для подобных действий у него не хватало здоровья. ВИЧ у Журабовича диагностировали в 1993 году. С 2001-го он принимал антиретровирусную терапию. 

Российское законодательство касательно наркотиков довольно репрессивное, 282 статья (незаконное приобретение и распространение наркотиков) Уголовного кодекса РФ — одна из самых популярных, по ней сидит каждый четвертый заключенный. Наказывают в основном потребителей наркотиков, а не крупных наркоторговцев. Также в России запрещена метадоновая заместительная терапия, во время которой героинозависимого переводят на метадон, чтобы снизить зависимость от опиатов.

Фото: Заборона/Vanessa Werder/Selim Blk

Адвокаты Журабовича рассказывают, что на момент его перевода в адыгейской колонии официально не было ВИЧ-положительных заключенных, хотя по факту их насчитывалось около 80 человек. Соответственно, в колонии не было и врача-инфекциониста. Он появился только в 2018 году. 

«Терапия у них сегодня есть, а завтра нет, — вспоминает Федирко. — То есть не имеет значения, что человек ее должен принимать беспрерывно. Они не понимают, что после каждого перерыва нужно менять схему. Они их выдают как аспирин». 

«Ему [Журабовичу] писали, что он здоровый человек, — добавляет Федирко. — Титков у них тоже был здоровый. Мы его в больницу водили. Он не может самостоятельно туда добраться, человек потерял в весе килограмм тридцать. А ему говорят: че ты пришел? Вчера был абсолютно здоровый».

Терапия без терапии

К началу 2019 года в российских тюрьмах содержались 61,5 тыс. ВИЧ-положительных заключенных, меньше половины из них получали антиретровирусную терапию. Так происходит потому, что терапию назначают лишь тем, у кого количество клеток CD-4 — лимфоцитов, которые первыми убивают инфекции и таким образом поддерживают иммунитет — становится менее 350. Это устаревшие правила. Всемирная организация здравоохранения рекомендует назначать терапию сразу же после выявления болезни и при любых показателях. Однако большинство российских тюрем используют старые схемы лечения.

Фото: Заборона/Engin Akyurt/Andrew Buchanan

Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) РФ утверждала, что количество ВИЧ-положительных людей в колониях сокращается, точно так же уменьшается и смертность. Однако еще в марте 2016 года Россия была лидером среди европейских стран по смертности заключенных. Более свежих данных о том, сколько конкретно людей умирает в российских колониях, нет. 

По данным ФСИН, за пять лет в российских тюрьмах от ВИЧ умерло 696 человек. Но как поясняет правозащитник Герман Урыков, большинство заключенных умирает от сопутствующих болезней, а не от ВИЧ. И часто причина в том, что они не получают надлежащую медпомощь.

Фото: Заборона/Selim Blk/Grant Durr/Daniel Radford

«В чем-то ситуация улучшается, в чем-то ухудшается, — говорит Урыков. — Недавно мы добились того, чтобы заключенному давали постельный режим, когда он начинает принимать антиретровирусную терапию. Потому что схемы разные и реакция организма тоже может быть разная. Не во всех колониях, конечно, но кое-где так все же делают». 

Ситуация в Адыгее — не исключительная. О том, что ВИЧ-положительные заключенные в разных регионах России не получают должного лечения, писала, например, русская служба «Радио Свобода». Рустам Мацев говорит, что это системная проблема, которая включает и отдельные эксцессы исполнителей на местах, и общую проблему с медобслуживанием в российских тюрьмах. «Была масштабная проверка в нескольких регионах с выездной комиссией, в том числе в Краснодарском крае. Проверяли именно медсанчасти и выявили массу нарушений. Сами власти, по сути, признали, что это системная проблема», — говорит Мацев. 

Фото: Заборона/Emiliano Bar/Camilo Jimenez

При этом, проблем с доступностью терапии, как правило, нет, объясняет Герман Урыков, — места лишения свободы чаще всего достаточно обеспечены лекарствами. Проблемы начинаются уже при назначении. «Часто меняются схемы лечения, причем, скорее всего, это связано с закупками, а не с состоянием здоровья [заключенного], — объясняет Урыков. — Диагностику проводят несвоевременно, например, при смене препаратов не проводят дополнительные анализы на совместимость. В результате заключенные часто перестают принимать терапию из-за побочных эффектов».

«Крымаки»

Роман Журабович и Валерий Макаров продолжают отбывать срок в адыгейской тюрьме. Адвокаты «Правовой инициативы» подали жалобу в Европейский суд по правам человека из-за того, что их подзащитные не получают должной медицинской помощи. Скорее всего, говорит Мацев, ЕСПЧ удовлетворит иск.

Фото: Заборона/Utsman Media/Pham Yen

Иван Федирко, после того как освободился в прошлом, не поддерживает с ними связь. Он живет под Харьковом, работает и говорит, что не хочет возвращаться к старому. Он вспоминает, что в адыгейской тюрьме так и не смог добиться справедливого отношения к заключенным, у которых были серьезные заболевания. 

«Информация оттуда [из адыгейской колонии] не выносится, не заносится. Приехал какой-то Федя, какой-то Рома, какие-то «крымаки». Кто за них будет вступаться?».

При поддержке «Медиасети»

Массовое заключение: весь пирог 2020

Венди Сойер и Питер Вагнер
24 марта 2020 г.
Пресс-релиз

Неужели правда, что большинство людей содержатся в тюрьмах до суда? А сколько массовых заключений является результатом войны с наркотиками? На эти вопросы ответить труднее, чем вы думаете, потому что системы заключения в нашей стране очень фрагментированы. Различные правительственные учреждения, участвующие в системе правосудия, собирают множество важных данных, но они не предназначены для того, чтобы помочь политикам или общественности понять, что происходит.Однако по мере того, как общественная поддержка реформы уголовного правосудия продолжает расти, как никогда важно, чтобы мы получали факты и понимали общую картину .

Этот отчет предлагает некоторую столь необходимую ясность, поскольку собирает воедино разрозненные системы заключения в этой стране. Американская система уголовного правосудия содержит почти 2,3 миллиона человек в 1833 тюрьмах штатов, 110 федеральных тюрьмах, 1772 исправительных учреждениях для несовершеннолетних, 3134 местных тюрьмах, 218 иммиграционных центрах содержания под стражей и 80 тюрьмах страны индейцев, а также в военных тюрьмах, центрах гражданской ответственности, штатах психиатрические больницы и тюрьмы в США.С. территории. ¹ В этом отчете подробно рассказывается о том, где и почему люди содержатся взаперти в США, и развенчаны некоторые современные мифы, чтобы сосредоточить внимание на реальных факторах массового лишения свободы, включая исключительно карательные меры даже при самых незначительных правонарушениях.

Слайд-шоу 1 . Проведите по экрану для более подробного просмотра.

Эта общая картина позволяет нам сосредоточить внимание на наиболее важных факторах массового лишения свободы и выявить важные, но часто игнорируемые системы лишения свободы.Подробные обзоры проливают свет на эти недооцененные системы, от иммиграционного содержания под стражей до гражданских обязательств и заключения молодежи. В частности, местным тюрьмам часто не уделяется должного внимания в более широких дискуссиях об уголовном правосудии, но они играют решающую роль в качестве «входной двери в тюрьму» и оказывают гораздо большее влияние, чем предполагает обычное население.

Хотя эта круговая диаграмма представляет собой исчерпывающий снимок нашей исправительной системы, на графике не отражено огромного оттока из наших исправительных учреждений, равно как и гораздо более широкий круг людей, чьи жизни затронуты системой уголовного правосудия.Ежегодно более 600 000 человек попадают в тюрьму , ворот, но люди попадают в тюрьму , 10,6 миллиона раз в год. ² Отток тюрем особенно высок, потому что большинство людей в тюрьмах не были осуждены. ³ Некоторые были только что арестованы и будут освобождены под залог в течение нескольких часов или дней, в то время как многие другие слишком бедны, чтобы внести залог и остаются за решеткой до суда. Лишь небольшое число (около 160 000 в любой день) были осуждены и обычно отбывают наказание в виде мелких правонарушений менее года.По крайней мере, каждый четвертый человек, попавший в тюрьму, будет снова арестован в течение того же года — часто те, кто имеет дело с бедностью, психическими заболеваниями и расстройствами, связанными с употреблением психоактивных веществ, проблемы которых только усугубляются с заключением.

Слайд-шоу 2 . Проведите пальцем по экрану, чтобы узнать больше о предварительном заключении.

Если вы понимаете общую картину, следующий вопрос: , почему — это так много людей взаперти? Сколько человек отбывают наказание за преступления, связанные с наркотиками? Привлекают ли частные компании лишение свободы из соображений прибыли? Или все дело в общественной безопасности и не допускать опасных людей на улицы? Существует множество современных мифов о лишении свободы.В большинстве из них есть доля правды, но эти мифы отвлекают нас от сосредоточения внимания на наиболее важных факторах лишения свободы.

Пять мифов о массовом заключении

Чрезмерная криминализация употребления наркотиков, использование частных тюрем и низкооплачиваемый или неоплачиваемый тюремный труд являются одними из самых спорных вопросов в уголовном правосудии сегодня, потому что они вызывают моральное возмущение. Но они не отвечают на вопрос, почему большинство людей находятся в заключении или как мы можем резко — и безопасно — сократить использование заключения.Точно так же эмоциональные реакции на сексуальные преступления и насильственные преступления часто мешают важным разговорам о социальных, экономических и моральных издержках лишения свободы и пожизненного наказания. Наконец, упрощенные решения по сокращению количества заключенных, такие как перевод людей из тюрем и тюрем под общественный надзор, игнорируют тот факт, что «альтернативы» лишению свободы в любом случае часто приводят к лишению свободы. Сосредоточение внимания на изменениях в политике, которые могут положить конец массовым тюремным заключениям, а не просто повлиять на них, требует от общественности взглянуть на эти проблемы в перспективе.

Миф первый: освобождение «ненасильственных преступников, совершивших преступления, связанные с наркотиками» положило бы конец массовому заключению под стражу

Это правда, что полиция, прокуратура и судьи продолжают сурово наказывать людей только за хранение наркотиков. Преступления, связанные с наркотиками, по-прежнему являются причиной лишения свободы почти полумиллиона человек, ⁴ и ненасильственные приговоры, связанные с наркотиками, остаются определяющей чертой федеральной пенитенциарной системы . Полиция по-прежнему производит более 1 миллиона арестов за хранение наркотиков каждый год, ⁵ многие из которых приводят к тюремному заключению.Аресты за наркотики продолжают приводить к судимости жителей сообществ с чрезмерной охраной полиции, что отрицательно сказывается на их перспективах трудоустройства и повышает вероятность более длительных приговоров за любые правонарушения в будущем.

Тем не менее, 4 из 5 человек в тюрьме или тюрьме находятся под стражей за что-то иное, чем преступление, связанное с наркотиками — либо более серьезное преступление, либо даже менее серьезных. Чтобы положить конец массовым заключениям, нам придется изменить то, как наше общество и наша система правосудия реагируют на преступления более серьезные, чем хранение наркотиков.Мы также должны прекратить сажать людей в тюрьмы за еще более безобидное поведение.

Слайд-шоу 3 . Проведите по экрану, чтобы узнать больше о войне с наркотиками.

Миф второй: частные тюрьмы — коррумпированное сердце массового заключения

Фактически, менее 9% всех заключенных содержатся в частных тюрьмах; подавляющее большинство из них находится в государственных тюрьмах и тюрьмах. ⁶ В некоторых штатах, конечно, в частных тюрьмах содержится больше людей, чем в других, и промышленность лоббирует , чтобы поддерживать высокий уровень содержания под стражей, но частные тюрьмы по сути являются паразитом в огромной государственной системе, а не корнем ее возникновения. Это.

Тем не менее, ряд частных предприятий и даже некоторые государственные учреждения продолжают получать прибыль от массовых заключений. Многие городские и окружные тюрьмы сдают помещения другим агентствам, в том числе государственным тюремным системам, ⁷ Службе маршалов США и Иммиграционной и таможенной полиции (ICE). Частным компаниям часто предоставляются контракты на предоставление услуг в области питания и здравоохранения в тюрьмах (зачастую настолько плохих, что они приводят к серьезным судебным искам), а функции связи и торговли в тюрьмах и тюрьмах породили многомиллиардную частную промышленность.Путем приватизации таких услуг, как телефонные звонки, медицинское обслуживание и магазины, тюрьмы и тюрьмы перекладывают расходы, связанные с лишением свободы, на заключенных и их семьи, сокращая их бюджеты за счет непомерно высоких социальных издержек.

В частных тюрьмах и тюрьмах содержится менее 9 процентов всех заключенных, что делает их относительно небольшой частью преимущественно государственной исправительной системы.

Миф третий: Тюрьмы — это «фабрики за забором», которые существуют для того, чтобы предоставлять компаниям огромную рабскую рабочую силу.

Проще говоря, частные компании, использующие тюремный труд, — это не то, что стоит на пути прекращения массовых тюремных заключений, и они не являются источником большинства тюремных рабочих мест.Только около 5000 человек, находящихся в тюрьме, — менее 1% — наняты частными компаниями в рамках федеральной программы PIECP, которая требует от них платить по крайней мере минимальную заработную плату до вычетов. (Большая часть сотрудников работает в государственных «исправительных учреждениях», где платят гораздо меньше, но это все еще составляет около 6% людей, содержащихся в государственных тюрьмах.) ⁸

Но тюрьмы полагаются на труд заключенных в сфере общественного питания, стирки и других операций, и они платят заключенным недобросовестно низкую заработную плату: наше исследование 2017 года показало, что в среднем заключенные зарабатывают от 86 центов до 3 долларов.45 в день для наиболее распространенных тюремных работ. По крайней мере, в пяти штатах эти рабочие места вообще ничего не приносят. Более того, работа в тюрьме является обязательной, практически не регулируется и не контролируется, а заключенные работники имеют мало прав и средств защиты. Принуждение людей к работе за низкую плату или без нее и без льгот позволяет тюрьмам перекладывать расходы на содержание заключенных на заключенных, скрывая истинную стоимость содержания тюрьмы от большинства американцев.

Миф четвертый: люди, находящиеся в тюрьме за насильственные или сексуальные преступления, слишком опасны, чтобы их выпускать на свободу

Особенно вреден миф о том, что люди, совершающие насильственные или сексуальные преступления, не могут реабилитироваться и, таким образом, заслуживают многих десятилетий или даже пожизненного наказания.Поскольку законодатели и общественность все больше соглашаются с тем, что прошлые политики привели к лишению свободы без необходимости, пришло время рассмотреть изменения в политике, которые выходят за рамки низко висящих плодов «ненасильственных» — людей, осужденных за ненасильственные, несерьезные, несерьезные действия. преступления несексуального характера. Если мы серьезно настроены положить конец массовому заключению под стражу, нам придется изменить нашу реакцию на более серьезные и жестокие преступления.

Данные о рецидиве не подтверждают мнение о том, что людей, совершающих насильственные преступления, следует запирать на десятилетия ради общественной безопасности.Люди, осужденные за насильственные преступления и преступления на сексуальной почве, на самом деле относятся к числу тех, кто с наименьшей вероятностью будет повторно арестован, а у лиц, осужденных за изнасилование или сексуальное насилие, процент повторных арестов на 20% ниже, чем по всем другим категориям преступлений вместе взятых. В более широком смысле, люди, осужденные за или насильственные преступления, с меньшей вероятностью будут повторно арестованы через несколько лет после освобождения, чем те, кто осужден за имущественные преступления, наркотики или нарушения общественного порядка. Причина одна: возраст — один из главных предикторов насилия. Риск насилия достигает пика в подростковом или раннем взрослом возрасте, а затем снижается с возрастом, однако мы заключаем людей в тюрьмы на долгое время после того, как их риск снизился.

Несмотря на эти доказательства, люди, осужденные за насильственные преступления, часто сталкиваются с десятилетиями тюремного заключения, а осужденные за сексуальные преступления могут быть приговорены к бессрочному лишению свободы или стигматизации в реестрах сексуальных преступников еще долго после отбытия наказания. И хотя некоторые меры системы правосудия в большей степени связаны с возмездием, чем с общественной безопасностью, большее количество лишений свободы — это не то, чего хочет большинство жертв преступлений. Данные национального опроса показывают, что большинство жертв хотят предотвращения насилия, социальных инвестиций и альтернатив тюремному заключению, направленных на устранение коренных причин преступности, а не дополнительных инвестиций в карцеральные системы, которые причиняют больше вреда.

Миф пятый: усиление общественного надзора — лучший способ уменьшить количество заключенных

Общественный надзор, который включает испытательный срок, условно-досрочное освобождение и досудебный надзор, часто рассматривается как «мягкое» наказание или как идеальная «альтернатива» тюремному заключению. Но хотя оставаться в сообществе, безусловно, предпочтительнее, чем быть взаперти, условия, налагаемые на тех, кто находится под надзором, часто настолько ограничительны, что заставляют людей терпеть неудачу. Длительные сроки наблюдения, многочисленные и обременительные требования и постоянное наблюдение (особенно с электронным мониторингом) приводят к частым «сбоям», часто из-за незначительных нарушений, таких как нарушение комендантского часа или неуплата непомерно высокой платы за наблюдение.

В 2016 году не менее 168 000 человек были заключены в тюрьму за такие «технические нарушения» условно-досрочного освобождения, то есть ни за какое новое преступление. ⁹ Испытательный срок, в частности, ведет к лишению свободы без необходимости; Пока он не будет реформирован для поддержки и вознаграждения за успех, а не для выявления ошибок, он не будет надежной «альтернативой».

Слайд-шоу 4 . Проведите пальцем по экрану, чтобы получить более подробную информацию о том, что на самом деле показывают данные о рецидиве.

Высокие издержки правонарушений низкого уровня

Наиболее вовлеченные в правосудие люди в США.С. не обвиняются в тяжких преступлениях; чаще им инкриминируют проступки или правонарушения неуголовного характера. Однако даже мелкие правонарушения, такие как технические нарушения условно-досрочного освобождения, могут привести к лишению свободы и другим серьезным последствиям. Вместо того, чтобы вкладывать средства в инициативы по обеспечению безопасности на уровне сообществ, города и округа по-прежнему вкладывают огромные объемы государственных ресурсов в обработку и наказание этих мелких правонарушений.

Нарушения и запреты на условно-досрочное освобождение приводят к лишению свободы без необходимости

В дискуссиях о массовых лишениях свободы часто упускают из виду различные «запреты», удерживающие людей за решеткой по административным причинам.Типичный пример — когда людей, находящихся на испытательном или условно-досрочном освобождении, заключают в тюрьму за нарушение их надзора либо за новое преступление, либо за «техническое нарушение». Если сотрудник по условно-досрочному освобождению или условно-досрочному освобождению подозревает, что кто-то нарушил условия надзора, он может подать заявление о «задержании» (или «задержать»), что лишает этого человека права на освобождение под залог. Для людей, пытающихся восстановить свою жизнь после осуждения или заключения в тюрьму, возвращение в тюрьму за незначительное правонарушение может быть очень дестабилизирующим. Национальных данных не существует, чтобы точно сказать, сколько человек находится в тюрьме из-за нарушений условно-досрочного освобождения или содержания под стражей, но первоначальные данные показывают, что они составляют более одной трети некоторых заключенных.Эта проблема не ограничивается локальными тюрьмами; В 2019 году Совет правительств штатов установил, что каждый четвертый человек в государственных тюрьмах оказывается в заключении в результате нарушений надзора.

Проступки: мелкие правонарушения с серьезными последствиями

«Система массовых проступков» в США — еще один важный, но упускаемый из виду фактор, способствующий чрезмерной криминализации и массовому заключению под стражу. За такие безобидные поступки, как прогулка по улице или сидение на тротуаре, согласно оценкам, 13 миллионов обвинений в правонарушениях ежегодно привлекают толпы американцев в систему уголовного правосудия (и это не считая гражданских нарушений и превышения скорости).На эти мелкие правонарушения приходится более 25% ежедневных заключенных в тюрьмах по всей стране, а в некоторых штатах и ​​округах — гораздо больше.

Обвинения в правонарушении могут звучать как пустяк, но они несут серьезные финансовые, личные и социальные издержки, особенно для обвиняемых, но также и для общества в целом, которое финансирует рассмотрение этих судебных дел и всех связанных с ними ненужных тюремных заключений. Кроме того, есть моральные издержки: людей, обвиняемых в правонарушениях, часто не назначают адвокатом, и их заставляют признать себя виновным и принять условный приговор, чтобы избежать тюремного заключения.Это означает, что ни в чем не повинные люди обычно признают себя виновными, а затем на них накладываются многие побочные последствия, связанные с судимостью, а также повышенный риск лишения свободы в будущем за нарушение условного срока. Система проступков, которая заставляет невиновных обвиняемых признать себя виновными, серьезно подрывает американские принципы правосудия.

«Незначительные беглецы» живут в страхе тюремного заключения за пропущенные судебные заседания и неуплаченные штрафы.

Обвиняемые могут оказаться в тюрьме, даже если их правонарушение не карается тюремным заключением.Почему? Потому что, если обвиняемый не явится в суд или не уплатит штрафы и сборы, судья может выдать «судебный ордер» на его арест, предписывая правоохранительным органам заключить его в тюрьму, чтобы доставить в суд. Хотя в настоящее время нет национальной оценки количества активных судебных ордеров, их использование широко распространено, а в некоторых местах невероятно распространено. В округе Монро, штат Нью-Йорк, например, более 3000 человек имеют действующий судебный ордер в любое время, что более чем в 3 раза превышает количество людей в окружных тюрьмах.

Но судебные ордера часто не нужны. Большинство людей, пропускающих суд, не пытаются уклониться от закона; чаще, они забывают, запутываются в судебном процессе или имеют конфликт в расписании. Однако после выдачи судебного ордера обвиняемые часто заканчивают тем, что живут как «беглецы низкого уровня», бросая работу, переходя на временный режим и / или избегая общественной жизни (даже больниц), чтобы не попасть в тюрьму.

Категории нарушений могут не означать то, что вы думаете

Чтобы понять основные причины лишения свободы, общественность должна увидеть, сколько людей находятся в заключении за различные виды правонарушений.Но представленные данные о правонарушениях излишне упрощают то, как люди взаимодействуют с системой уголовного правосудия, по двум важным направлениям: они сообщают только одну категорию правонарушений на человека и отражают результат судебного процесса, скрывая важные детали реальных событий.

Во-первых, когда человек находится в тюрьме за несколько преступлений, сообщается только о самом серьезном преступлении. ¹⁰ Так, например, есть заключенные за насильственные преступления, которые также были осуждены за преступления, связанные с наркотиками, но они включены только в категорию «насильственные» в данных.Это затрудняет понимание сложности криминальных событий, например, той роли, которую наркотики могли сыграть в насильственных преступлениях или правонарушениях против собственности. Мы также должны учитывать, что почти все обвинительные приговоры являются результатом сделок о признании вины, когда подсудимые признают себя виновными в менее серьезном правонарушении, возможно, в другой категории или в том, которого они фактически не совершали.

Во-вторых, многие из этих категорий объединяют людей, осужденных за широкий круг преступлений. Эти ярлыки могут искажать представления об отдельных «насильственных преступниках», особенно в отношении насильственных преступлений, и преувеличивать масштабы опасных насильственных преступлений.Например, «убийство» является чрезвычайно серьезным преступлением, но эта категория объединяет небольшое количество серийных убийц с людьми, совершившими действия, которые в силу обстоятельств или преклонного возраста вряд ли когда-либо повторится. Сюда также входят правонарушения, которые обычный человек может вообще не счесть убийством. В частности, правило об убийстве за тяжкое преступление гласит, что если кто-то умирает во время совершения тяжкого преступления, все причастные к нему могут быть виновны в убийстве так же, как и человек, который нажал на курок.Осмотр во время взлома, когда кто-то был случайно убит, действительно является серьезным преступлением, но многие могут быть удивлены тем, что в США это можно считать убийством ¹¹

Уроки малых «кусочков»: молодежь, иммиграция и недобровольное обязательство

Более пристальный взгляд на содержание под стражей по типу правонарушения также выявляет некоторые тревожные факты о 52 000 молодых людей, содержащихся в заключении в Соединенных Штатах: слишком много их собралось за «самое серьезное преступление», которое даже не является преступлением .Например, более 6600 молодых людей находятся за решеткой за технические нарушения условного срока, а не за новое правонарушение. Еще 1700 молодых людей заключены в тюрьму за «статусные» правонарушения, которые представляют собой «поведение, не являющееся нарушением закона для взрослых, например, побег, прогулы и неисправность». ¹² Почти каждый десятый подросток, задержанный за уголовное преступление или правонарушение, содержится в тюрьме или тюрьме для взрослых, а большинство остальных содержится в исправительных учреждениях для несовершеннолетних, которые выглядят и действуют как тюрьмы и тюрьмы.

Обращаясь к людям, которые заключены в тюрьму в уголовном и гражданском порядке по причинам, связанным с иммиграцией , мы обнаруживаем, что 11 100 человек находятся в федеральных тюрьмах за уголовные приговоры за иммиграционные правонарушения, а еще 13 600 человек находятся в предварительном заключении маршалами США. Подавляющее большинство людей, лишенных свободы за уголовные иммиграционные правонарушения, обвиняются в незаконном въезде или незаконном повторном въезде — иными словами, в совершении не более серьезного преступления, чем пересечение границы без разрешения. ¹³

Слайд-шоу 5 .Проведите пальцем по экрану, чтобы получить более подробную информацию о заключении для молодежи, иммигрантов и психиатрических больницах.

Еще 39000 человек задержаны иммиграционной и таможенной службой США (ICE) не за какое-либо преступление, а просто за их нелегальный иммиграционный статус. Заключенные ICE физически содержатся в федеральных или частных иммиграционных центрах содержания под стражей или в местных тюрьмах по контракту с ICE. Еще 3600 несопровождаемых детей содержатся под опекой Управления по расселению беженцев (ORR), ожидая размещения у родителей, членов семьи или друзей.Хотя эти дети не задерживаются за какие-либо уголовные преступления или правонарушения, большинство из них содержится в приютах или даже в учреждениях для несовершеннолетних в условиях, схожих с условиями содержания под стражей. ¹⁴

Добавляя к множеству людей, которые были заключены в тюрьму из-за вмешательства системы правосудия, 22 000 человек задержаны недобровольно или помещены в государственные психиатрические больницы и центры гражданской ответственности. Многие из этих людей даже не осуждены, а некоторые содержатся под стражей бессрочно. 9000 проходят досудебное обследование или проходят лечение на предмет неспособности предстать перед судом; 6000 человек были признаны невиновными по причине невменяемости или виновными, но психически больными; еще 6000 — это лица, осужденные за преступления на сексуальной почве, которые были совершены недобровольно или задержаны после отбытия срока их тюремного заключения.Хотя эти учреждения обычно не находятся в ведении исправительных учреждений, на самом деле они очень похожи на тюрьмы.

После того, как мы осмыслили «весь пирог» массового заключения, мы должны уменьшить масштаб и отметить, что люди, находящиеся в заключении, составляют лишь небольшую часть тех, на кого влияет система уголовного правосудия. Еще 840 000 человек освобождены условно-досрочно и 3,6 миллиона человек находятся на испытательном сроке. Еще многие миллионы отбыли наказание, но до сих пор живут с судимостью — стигматизирующим ярлыком, имеющим побочные последствия, такие как препятствия для работы и жилья.

Помимо определения того, на скольких людей влияет система уголовного правосудия, мы должны также сосредоточить внимание на , кто больше всего пострадал, а кто остался позади в результате изменения политики. Бедность, например, играет центральную роль в массовом заключении под стражу. Люди в тюрьмах и тюрьмах непропорционально бедны по сравнению с общим населением США. ¹⁵ Система уголовного правосудия наказывает бедность, начиная с высокой цены залога: средняя сумма залога за уголовное преступление (10 000 долларов США) эквивалентна 8-месячному доходу для типичного задержанного обвиняемого.В результате люди с низкими доходами с большей вероятностью столкнутся с вредом предварительного заключения. Бедность — это не только предиктор тюремного заключения; это также часто является результатом, поскольку судимость и время, проведенное в тюрьме, разрушают богатство, создают долги и ограничивают возможности трудоустройства. ¹⁶

Неудивительно, что цветные люди, которые сталкиваются с гораздо более высоким уровнем бедности, значительно преобладают в национальных тюрьмах и тюрьмах. Эти расовые различия особенно заметны для чернокожих американцев, которые составляют 40% заключенных, несмотря на то, что они составляют всего 13% от населения США.Жители S. То же самое и с женщинами, число которых на протяжении десятилетий росло быстрее, чем число заключенных мужчин, и которые часто оказываются за решеткой из-за финансовых препятствий, таких как неспособность внести залог. По мере того как политики продолжают продвигать реформы, которые сокращают количество заключенных, им следует избегать изменений, которые увеличат неравенство, как это произошло с заключением несовершеннолетних и с женщинами в государственных тюрьмах.

Слайд-шоу 6 . Проведите пальцем по экрану, чтобы получить более подробную информацию о различиях расы, пола и доходов.

Имея полную картину того, сколько людей находятся в заключении в Соединенных Штатах, где и почему, наша страна имеет лучшую основу для давно назревшего разговора о реформе уголовного правосудия. Например, данные ясно показывают, что прекращение войны с наркотиками не само по себе положит конец массовому заключению под стражу, хотя федеральное правительство и некоторые штаты предприняли важный шаг, сократив количество людей, лишенных свободы за преступления, связанные с наркотиками. Взгляд на «весь пирог» также открывает другие разговоры о том, на чем мы должны сосредоточить нашу энергию:

• Готовы ли государственные чиновники и прокуратура переосмыслить не только длительные приговоры за преступления, связанные с наркотиками, но и рефлексивную, упрощенную политику, которая также способствовала увеличению тюремного заключения за преступления с применением насилия?
• Есть ли у политиков и общественности стойкость, чтобы противостоять второму по величине куску пирога: тысячам тюрем местного управления? Смогут ли правительства штатов, округов и городов положить конец денежному залогу, не создавая ненужных условий, чтобы снизить количество досудебных задержаний? Смогут ли местные лидеры перенаправить государственные расходы на более разумные инвестиции, такие как лечение наркозависимости и профессиональное обучение?
• Какова роль федерального правительства в прекращении массовых тюремных заключений? Федеральная пенитенциарная система — это всего лишь небольшой кусок от общего пирога, но федеральное правительство, безусловно, может использовать свою финансовую и идеологическую мощь, чтобы стимулировать и указывать лучшие пути вперед.В то же время, как могут избранные шерифы, окружные прокуроры и судьи — все они контролируют большую долю исправительного пирога — замедлить приток людей в систему уголовного правосудия?
• Учитывая, что компании, оказывающие наибольшее влияние на заключенных, являются не операторами частных тюрем, а поставщиками услуг, которые заключают контракты с государственными учреждениями, ответят ли государства на общественное давление с требованием расторгнуть контракты, вымогающие деньги у людей, находящихся за решеткой?
• Можем ли мы провести реформы, которые уменьшат количество заключенных в США.С. а известные расовые и этнические различия в системе уголовного правосудия?

Теперь, когда мы видим общую картину того, сколько людей заперты в Соединенных Штатах в различных типах учреждений, мы видим, что что-то нужно изменить . Глядя на картину в целом, мы задаемся вопросом, действительно ли имеет смысл помещать в тюрьму 2,3 миллиона человек в любой конкретный день, что дает этой стране сомнительное звание самого высокого в мире количества заключенных.Как политики, так и общественность несут ответственность за тщательный анализ каждого отдельного сегмента, чтобы по очереди спросить, достигаются ли законные социальные цели, помещая каждую группу за решетку, и действительно ли какая-либо выгода перевешивает социальные и фискальные издержки.

Даже узкие политические изменения, такие как реформа денежного залога, могут значительно сократить использование нашим обществом тюремного заключения. В то же время мы должны опасаться предлагаемых реформ, которые кажутся многообещающими, но дадут лишь минимальный эффект, потому что они просто переводят людей с одной части исправительного «пирога» на другую.Важно помнить об общей картине, если мы надеемся разработать стратегии, которые действительно сократят «весь пирог».

Люди, плохо знакомые с вопросами уголовного правосудия, могут разумно ожидать, что подобный общий анализ картины будет произведен не сторонниками реформы, а самой системой уголовного правосудия. К сожалению, реальность такова, что не существует единой централизованной системы уголовного правосудия, которая могла бы проводить такой анализ. Вместо этого, даже если думать только о исправительных учреждениях для взрослых, у нас есть федеральная система, 50 систем штатов, более 3000 систем округов и более 25 000 муниципальных систем и так далее.Каждая из этих систем собирает данные для своих собственных целей, которые могут быть совместимы или несовместимы с данными из других систем и могут дублировать или пропускать людей, подсчитываемых другими системами.

Нельзя сбрасывать со счетов работу Бюро судебной статистики, которое, несмотря на ограниченные ресурсы, берет на себя титаническую задачу по систематизации и стандартизации данных по исправительным учреждениям. И нельзя сказать, что ФБР не прилагает больших усилий для объединения и стандартизации данных полицейских арестов и отчетов о преступлениях.Но дело в том, что местные, государственные и федеральные агентства, которые выполняют работу системы уголовного правосудия и являются источниками данных BJS и ФБР, не были созданы для того, чтобы отвечать на многие из простых вопросов, касающихся «система.»

Аналогичным образом, существуют системы, связанные с лишением свободы вовлеченных в правосудие лиц, которые могут не считать себя частью системы уголовного правосудия, но должны быть включены в целостный взгляд на лишение свободы. Ювенальная юстиция, гражданское задержание и обязательство, иммиграционное задержание и обращение в психиатрические больницы для привлечения к уголовной ответственности — вот примеры этой более широкой сферы заключения, которую часто игнорируют.«Целый пирог» включает данные из этих систем, чтобы обеспечить наиболее полное представление о лишении свободы.

Для создания этого отчета мы взяли самые свежие данные, доступные для каждой части этих систем, и, при необходимости, скорректировали данные, чтобы гарантировать, что каждый человек будет подсчитан только один раз, только один раз и в нужном месте.

Наконец, читатели, которые из года в год полагаются на этот отчет, могут заметить, что некоторые данные не изменились с момента публикации последней версии в 2019 году, в том числе количество людей, находящихся в тюрьмах в Индии, на испытательном сроке и условно-досрочном освобождении.Это связано с тем, что с 2017 года выпуск государственных данных задерживается на многие месяцы — даже годы — по сравнению с прошлыми графиками публикации, а данные, собранные более двух лет назад, еще не обнародованы.

Эти задержки не ограничиваются регулярными публикациями данных, на которые опирается настоящий отчет, но также и специальными сборами данных, которые предоставляют подробные, самоотчетные данные о заключенных и их опыте пребывания в тюрьме и тюрьме, а именно Обследование заключенных (проведено в 2016 году впервые с 2004 года) и опроса заключенных в местных тюрьмах (последний раз проводился в 2002 году и теперь намечен на 2021 год, в результате чего будет сделан отчет о 15-летнем отставании от графика за 2022 год).

Пока мы с нетерпением ожидаем этих будущих выпусков Статистического управления юстиции, мы ожидаем, что без значительных инвестиций в финансирование, укомплектование персоналом и руководство его выпуск данных будет продолжаться в том же темпе. По этой причине следующие обновления наших отчетов «Весь пирог», вероятно, также будут выполняться по более медленному графику.

Несопоставимо напрямую с прошлыми отчетами о пирогах

Прежде чем объяснять источники данных, мы хотим объяснить два изменения методологии, которые делают этот отчет несопоставимым напрямую с предыдущими отчетами.В отличие от прошлых лет, в этом отчете:

• Мы включили всех молодых людей, помещенных в приюты для участия в системе правосудия, которые были «задержаны» (в отличие от «совершенных») на нашем слайде с подробными сведениями о предварительном заключении. До прошлого года (2019 г.) мы включали только молодых людей, которые были задержаны, потому что ожидали слушания или вынесения решения. Наша текущая методология также включает молодых людей, чей статус был «задержан», пока они ожидали распоряжения или помещения, потому что суд еще не отправил их в учреждение, где они содержались.
• Мы включили детей, содержащихся под стражей в Управлении по расселению беженцев (ORR), в наш счет иммиграционных задержаний на основной графике и на нескольких подробных слайдах. Хотя эти дети не содержатся под стражей ORR из-за каких-либо уголовных обвинений или правонарушений, они обычно содержатся в условиях, аналогичных содержанию под стражей; следовательно, они вписываются в наш целостный взгляд на заключение в США

Источники данных

В этом брифинге используются самые последние доступные данные о количестве людей в учреждениях различного типа и наиболее значительном обвинении или обвинительном приговоре.В этом году, как обсуждалось выше, несколько запланированных правительственных отчетов не были опубликованы в соответствии с их ожидаемым графиком, частично из-за закрытия правительства в декабре 2018 года и январе 2019 года. Мы искали альтернативные источники данных, где это возможно, но некоторые данные просто еще не были представлены. обновлено. Более того, поскольку не все типы данных собираются каждый год, нам иногда приходилось рассчитывать оценки; например, мы применили процентное распределение видов правонарушений за предыдущий год к данным общего подсчета за текущий год.По этой причине мы решили округлить большинство меток на графике до ближайшей тысячи, за исключением случаев, когда округление до ближайших десяти, ближайшей сотни или (в двух случаях на слайде с подробностями о тюрьмах) ближайших 500 было более информативным в этом контексте. . Этот процесс округления также может привести к тому, что некоторые части не будут точно соответствовать итоговой сумме.

Наши источники данных:

• Государственные тюрьмы: Институт правосудия Веры, люди в тюрьмах, 2018 г. В таблице 2 представлена ​​общая численность населения на конец 2018 г.Однако в этот отчет не включены данные о преступлениях, поэтому мы применили соотношение типов преступлений, рассчитанное на основе последнего отчета Бюро статистики юстиции об этой группе населения, заключенных в таблице 13 за 2017 год (по состоянию на 31 декабря 2016 года), к общему состоянию за 2018 год. тюремное население.
• Тюрьмы: Статистические данные Бюро юстиции, заключенные в тюрьмах в 2017 г. Таблица 1 и Таблица 3, содержащие данные о среднем дневном населении и статусе осужденных за середину 2017 г., а также наш анализ Обследования заключенных в местных тюрьмах, 2002 г. ¹⁷ по типам правонарушений .Смотрите ниже, и кто находится в тюрьме? Подробное описание того, почему мы использовали наш собственный анализ, а не превосходный анализ того же набора данных, проведенный Бюро судебной статистики, «Профиль заключенных в тюрьмах», 2002 г.
• Федеральный:
  • Бюро тюрем: Статистика населения Федерального бюро тюрем (BOP), данные отчетности по состоянию на 20 февраля 2020 г. (общее применил процентное распределение видов преступлений из этой таблицы к осужденным за 2020 год).
  • Служба маршалов США предоставила разбивку своих «Операций с заключенными» по состоянию на октябрь 2018 года по типам учреждений (государственные и местные, частные договорные, федеральные и бесплатные учреждения) в ответ на наш запрос на общедоступные записи. Число заключенных в местные тюрьмы было получено из нашего анализа данных Ежегодного обзора тюрем за 2017 год, который показал, что 23 552 человека содержались в Службе приставов. Чтобы оценить количество заключенных в государственных учреждениях, мы вычли 23 552 человека, содержащихся в тюрьмах, из совокупной численности «государственных и местных учреждений», указанных в ответе FOIA.Поскольку общее количество правонарушений, указанное в ответе по закону о свободе информации, не совпадает с сообщенной общей численностью населения, мы составили нашу собственную оценочную разбивку правонарушений, применив соотношение зарегистрированных типов правонарушений (исключая расплывчатые категории «другое новое правонарушение» и «не зарегистрированные» категории. ”) К общей численности населения в октябре 2018 года. Стоит отметить, что заключенные маршалов США, содержащиеся в федеральных учреждениях и частных учреждениях по контракту, не были включены в несколько предыдущих выпусков этого отчета, поскольку они не включены в большинство наборов данных по тюрьмам или тюрьмам Статистического управления юстиции.
• Молодежь: Управление ювенальной юстиции и предупреждения правонарушений, Легкий доступ к переписи несовершеннолетних в жилых помещениях (EZACJRP), сообщающее данные об общем населении и учреждениях за 25 октября 2017 года. Наши данные о молодежи, содержащейся в тюрьмах для взрослых, получены от заключенных в таблице 11 за 2017 год, отчетные данные за 31 декабря 2017 года и молодежь в тюрьмах для взрослых из заключенных в 2017 году Таблица 3, отчетные данные за последний рабочий день июня 2017 года. Статистического отчета Министерства юстиции о тюрьмах в стране Индии, 2016 г., таблица в приложении 4, отчетные данные за 30 июня 2016 г.Для получения дополнительной информации о географии системы несовершеннолетних см. Инициативу «Молодежь прежде всего».
• Иммиграционное задержание: Число задержанных иммиграционной и таможенной службой (ICE) от 22 февраля 2020 года 39 000 взято из таблицы ICE «В настоящее время задержанного населения». ¹⁸ Подсчет 3600 молодых людей, находящихся под опекой Управления по расселению беженцев (ORR), взят из Информационного бюллетеня Программы для детей-иностранцев без сопровождения (UAC), в котором указана численность населения по состоянию на 30 января 2020 года.Наши оценки количества заключенных ICE, содержащихся в федеральных, частных и местных учреждениях, основаны на нашем анализе полного списка мест содержания под стражей ICE за ноябрь 2017 года, полученного Национальным центром правосудия для иммигрантов. 7% находились в федеральных центрах обработки услуг, 66% — в частных контрактных учреждениях и 27% — в тюрьмах города и округа.
• Недобровольное обязательство, связанное с правосудием:
  • Государственные психиатрические больницы (люди, помещенные в государственные психиатрические больницы по решению суда после того, как были признаны «невиновными по причине невменяемости» (NGRI) или, в некоторых штатах, «виновными, но психически больными» (GBMI), а другие задержаны до -судебная оценка или лечение как «неспособность предстать перед судом» (IST)): Эти подсчеты взяты на страницах 92, 99 и 104 отчета NRI за август 2017 г., Судебные пациенты в государственных психиатрических больницах: 1999-2016, данные отчета 37 штатов на 2014 год.Категории NGRI и GBMI объединены в этом наборе данных, и для досудебной оценки мы решили объединить досудебную оценку и тех, кто получает услуги для восстановления дееспособности к суду, потому что в большинстве случаев они указывают на людей, которые еще не были осуждены. или приговорен. Это не полный обзор всех принудительных обязательств, связанных с правосудием, но мы считаем, что эти категории и эти учреждения составляют наибольшую долю.
  • Гражданское задержание и обязательство: (По крайней мере, 20 штатов и федеральное правительство имеют учреждения для содержания под стражей лиц, осужденных за преступления на сексуальной почве после отбытия наказания.Эти помещения и тюрьма там технически гражданские, но на самом деле очень похожи на тюрьмы. Люди, находящиеся под гражданским обязательством, содержатся под стражей непрерывно с момента начала отбывания наказания в исправительном учреждении до заключения в гражданском учреждении. Президент SOCCPN Шан Джампер. Подсчеты для большинства штатов взяты из опроса 2019 года, но для штатов, которые не участвовали в 2019 году, мы включили самые последние доступные данные: подсчеты Небраски, Южной Каролины и Пенсильвании относятся к 2018 году, подсчет BOP — с 2017 года и Северная Дакота. с 2016 года..
• Территориальные тюрьмы (исправительные учреждения на территориях США, Американское Самоа, Гуам и Виргинские острова США, а также в Содружестве США на Северных Марианских островах и Пуэрто-Рико): заключенные в 2017 г. Таблица 20, отчетные данные за 31 декабря 2017 г.
• Страна индейцев (исправительные учреждения, находящиеся в ведении племенных властей или Управления по делам индейцев Министерства внутренних дел США): тюрьмы в стране индейцев, 2016 г. Таблица 1, отчетные данные за 30 июня 2016 г.
• Военнослужащие: заключенных в 2017 г. Таблицы 18 (для всего населения) и 19 (для видов правонарушений) отчетные данные по состоянию на 31 декабря 2017 г.
• Пробация и условно-досрочное освобождение: Наши подсчеты количества людей, находящихся на пробации и условно-досрочном освобождении, взяты из отчета Бюро статистики юстиции по исправительным учреждениям в США, таблица 1, таблица 5 и таблица приложения 1 за 2016 год, отчетные данные за 31 декабря, 2016 г., и были скорректированы таким образом, чтобы люди с несколькими статусами учитывались только один раз в своей наиболее строгой категории.(На момент публикации ожидались новые данные, собранные в 2016 году, но еще не доступные.) Для читателей, заинтересованных в знании общего числа лиц, освобожденных условно-досрочно и условно, без учета любого двойного учета с другими формами исправительного контроля, имеется 874800 условно-досрочно освобожденных и 3 673 100 человек условно.
• Частные учреждения: За исключением местных тюрем (которые мы объясним в разделе «Корректировки во избежание двойного учета» ниже), наша идентификация количества людей, содержащихся в частных учреждениях, была простой:

Корректировки во избежание двойного счета

Чтобы никого не пересчитывать дважды, мы внесли следующие корректировки:

• Чтобы никто из задержанных иммигрантов не учитывался дважды, мы удалили 27% (10 439) заключенных, содержащихся под стражей в местных тюрьмах по контракту, из общего числа заключенных.Мы удалили 34,1% этих заключенных ICE из числа осужденных за решетку и оставшуюся часть из числа неосужденных. (Мы основали этот процент населения, удерживаемого для ICE, на основе нашего анализа профиля заключенных в тюрьмах, 2002 г., как подробно описано в нашем отчете «Эра массового расширения : Почему государственные чиновники должны бороться с ростом числа заключенных в тюрьмах ».)
• Чтобы избежать двойного подсчета лиц, содержащихся в местных тюрьмах от имени тюремных властей штата или штата, мы удалили из общего числа 80 917 человек, перечисленных в Таблице 17 заключенных в 2017 г., содержащихся в местных тюрьмах от имени федеральной тюремной системы или системы тюрем штата. численность заключенных и подсчитанные нами числа осужденных в местных тюрьмах.Чтобы избежать двойного подсчета тех, кого удерживает Служба маршалов США, мы удалили 23552 задержанных маршалов из общего числа тюрем, которое мы обнаружили в результате нашего собственного анализа набора данных Ежегодного обзора тюрем за 2017 год. Мы удалили 75,9% этих людей, содержащихся в тюрьмах для маршалов, из числа осужденных, а остальную часть — из числа неосужденных. (Опять же, мы основали эти проценты на нашем анализе профиля заключенных в тюрьмах, 2002 г.)
• Поскольку мы удалили заключенных ICE и лиц, находящихся под юрисдикцией федеральных властей и властей штата, из числа заключенных, нам пришлось пересчитать распределение правонарушений, указанное в «Профиле заключенных тюрьмы за 2002 год», которые были «осуждены» или «не осуждены», без учета людей, которые сообщил, что они содержались от имени властей штата, Федерального бюро тюрем, США.Служба S. Marshals или Служба иммиграции и натурализации США / США. Иммиграционная и таможенная служба (ICE). ¹⁹ Наше определение «осужденных» — это те, кто сообщил, что они «отбывают наказание в этой тюрьме», «ожидают приговора за преступление» или «ожидают перевода для отбывания наказания в другое место». Наше определение неосужденного было «предстать перед судом за правонарушение», «ожидать предъявления обвинения» или «дождаться слушания по отмене условно-досрочного освобождения или освобождения по месту жительства.”
• Для нашего анализа людей, содержащихся в частных тюрьмах для местных властей, нам нужно было использовать меру, позволяющую избежать двойного учета людей, содержащихся в частных тюрьмах для других агентств (описанных выше в разделе «частные учреждения»). Это проблема, потому что многие частные учреждения, в которых содержатся люди для местных тюрем, также содержат людей для других агентств. (Фактически, большинство людей, содержащихся в частных тюрьмах, содержатся для федеральных властей и властей штата.) Поэтому мы использовали Census of Jails 2013 (частные учреждения имеют «8» в качестве третьей цифры переменной FACID), и мы удалили это число. людей, содержащихся в Службе приставов, Иммиграционной и таможенной полиции, Бюро по делам индейцев, других федеральных властях, тюремных системах штатов и тех, кто находится в ведении племен.После этих корректировок мы определили, что 6048 человек содержались в частных учреждениях для местных властей.

Прочитать всю методологию

Чтобы читатели могли ссылаться на определенные изображения в этом отчете, мы создали следующие специальные URL-адреса:

Сколько людей находятся в заключении в Соединенных Штатах?

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow1/1

76% заключенных не были осуждены за какие-либо преступления

https: // www.Prolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow1/2

Несмотря на реформы, преступления, связанные с наркотиками, по-прежнему являются определяющей характеристикой федеральной системы

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow1/3

Помимо «федеральной тюрьмы», несколько агентств и тысячи местных учреждений содержат людей для федерального правительства

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow1/4

Предварительное заключение

https: // www.Prolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow2/1

Досудебная политика способствует росту тюрем

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow2/2

Местные тюрьмы: Настоящий скандал — отток населения

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow2/3

Почему так много людей содержатся в СИЗО до суда?
Они недостаточно богаты, чтобы позволить себе денежный залог.

https: //www.prisonpolicy.org / reports / pie2020.html # slideshows / slideshow2 / 4

76% заключенных не были осуждены за какие-либо преступления

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow2/5

Каждый пятый заключенный находится в тюрьме за преступление, связанное с наркотиками

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow3/1

Ежегодно арестовывается более 1 миллиона случаев хранения наркотиков

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html # slideshows / slideshow3 / 2

Некоторые штаты в значительной степени прекратили войну с наркотиками. В других штатах не так много.

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow3/3

Частные тюрьмы — маленький кусок пирога

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#privateimage

Технические нарушения являются основной причиной
лишение свободы условно-досрочного освобождения

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html # slideshows / slideshow4 / 1

Вопреки мифу, люди, заключенные в тюрьму за тяжкие преступления и освобожденные, с меньшей вероятностью будут арестованы снова

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow4/2

Большинство штатов отслеживают и публикуют только один показатель рецидивов после освобождения

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#recidivism_measures

Очень немногие штаты отслеживают и публикуют какие-либо данные о рецидивах людей, находящихся на испытательном сроке

https: // www.Prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#recidivism_measures

Большинство молодых людей содержатся в заключении за ненасильственные преступления или вообще не за преступления.

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow5/1

Почти 70 000 человек находятся в заключении по причинам иммиграции

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow5/2

Психиатрических учреждений 22000
причастные к правосудию люди каждый день

https: // www.Prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow5/3

Массовые лишения свободы напрямую затрагивают миллионы людей

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#directlyimphibited

Заключение под стражу — лишь часть гораздо более крупной системы исправительного контроля

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow6/1

Расовые и этнические различия в исправительных учреждениях

https: // www.Prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow6/2

Образцы содержания под стражей женщин сильно отличаются от мужчин

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow6/3

Численность женских тюрем в штатах росла быстрее, чем мужчин

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow6/4

Большинство людей в тюрьмах бедны, а самыми бедными являются женщины и цветные люди

https: // www.Prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow6/5

1 из 5 заключенных в мире находится в тюрьмах США

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#slideshows/slideshow6/6

Чтобы читатели могли ссылаться на определенные разделы или абзацы отчета, мы создали эти специальные URL-адреса:

Категории нарушений могут не означать то, что вы думаете

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#offensecategories

Уроки маленьких «кусочков»: молодежь, иммиграция и недобровольное обязательство

https: // www.Prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#smallerslices

Пять мифов о массовом заключении

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#myths

Миф первый: освобождение «ненасильственных преступников, совершивших преступления, связанные с наркотиками» положило бы конец массовому заключению под стражу

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#firstmyth

Миф второй: частные тюрьмы — коррумпированное сердце массовых тюрем

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#secondmyth

Миф третий: Тюрьмы — это «фабрики за забором», которые существуют для того, чтобы предоставлять компаниям огромное количество рабской рабочей силы

https: // www.Prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#thirdmyth

Миф четвертый: люди, находящиеся в тюрьме за насильственные или сексуальные преступления, слишком опасны, чтобы их выпускать на свободу

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#fourthmyth

Миф пятый: усиление общественного надзора — лучший способ уменьшить количество лишенных свободы

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#fifthmyth

Высокая цена правонарушений низкого уровня

https: //www.prisonpolicy.org / reports / pie2020.html # lowlevel

Нарушения и запреты на условно-досрочное освобождение приводят к лишению свободы без необходимости

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#holds

Проступки: мелкие правонарушения с серьезными последствиями

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#misdemeanors

«Незначительные беглецы» живут в страхе тюремного заключения за пропущенные судебные заседания и неуплаченные штрафы

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html # benchwarrants

Категории нарушений могут не означать то, что вы думаете

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#offensecategories

За пределами «всего пирога»: общественный надзор, бедность, расовые и гендерные различия

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#community

Рецидив: скользкая статистика

https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#recidivism_measures

Каждый абзац также пронумерован, поэтому вы можете использовать URL-адреса в следующем формате:

https: // www.Prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#paragraph2
https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#paragraph3
https://www.prisonpolicy.org/reports/pie2020.html#paragraph4
и т. д.

Узнайте, как делать ссылки на определенные изображения и разделы

Благодарности

Все отчеты Prison Policy Initiative представляют собой совместные усилия, но этот отчет основан на успешном сотрудничестве версий 2014, 2015, 2016 и 2017, 2018 и 2019 годов.За отчет этого года авторы особенно признательны Хайди Альтман из Национального центра иммиграционной юстиции за отзывы и рекомендации по исследованию иммиграционного содержания под стражей, Эмили Видре и Роксане Дэниел за исследовательскую поддержку, Ванде Бертрам и Алекси Джонс за их полезные редакции и Шан Джампер для обмена обновленными данными о гражданском задержании и обязательстве. Однако за любые ошибки или упущения, а также окончательную ответственность за все многочисленные оценочные суждения, необходимые для создания подобной визуализации данных, несут исключительную ответственность авторы.

Мы благодарим Фонд Джона Д. и Кэтрин Т. Макартур «Безопасность и правосудие» за поддержку нашего исследования использования тюрем в этой стране и злоупотреблений ими. Мы также благодарим Фонд общественного благосостояния и каждого из наших индивидуальных спонсоров, которые предоставляют нам ресурсы и гибкость, чтобы быстро превратить наши идеи в новые ресурсы движения.

Об авторах

Венди Сойер — директор по исследованиям в Prison Policy Initiative.Она является автором книг Молодежное заключение: весь пирог , Гендерное разделение: отслеживание роста числа женщин в тюрьмах штата и отчета 2016 года Наказание за бедность: высокая стоимость платы за испытательный срок в Массачусетсе . Недавно она стала соавтором книги Arrest, Release, Repeat: Как полиция и тюрьмы используются для решения социальных проблем с Алекси Джонсом. В дополнение к этим отчетам Венди часто проводит брифинги по недавним публикациям данных, академическим исследованиям, тюремному заключению женщин, предварительному заключению, испытательному сроку и многому другому.

Питер Вагнер — поверенный и исполнительный директор Инициативы тюремной политики. Он стал соучредителем Инициативы тюремной политики в 2001 году, чтобы вызвать национальную дискуссию о негативных побочных эффектах массового заключения. Он является соавтором исторического отчета о проблемах на рынке тюремных и тюремных телефонов «, пожалуйста, внесите все свои деньги» . Некоторые из его последних работ включают После денег массового лишения свободы и помещают чрезмерное использование тюремного заключения каждым государством в международный контекст в Государствах лишения свободы: глобальный контекст 2018 .

Он @PWPolicy в Твиттере.

Об Инициативе тюремной политики

Некоммерческая, беспристрастная Инициатива тюремной политики была основана в 2001 году с целью разоблачения более широкого вреда массовой криминализации и проведения пропагандистских кампаний с целью создания более справедливого общества. Наряду с подобными отчетами, которые помогают общественности более полно участвовать в реформе уголовного правосудия, организация возглавляет борьбу страны за то, чтобы тюремная система не оказывала ненадлежащее влияние на политический процесс (а.к.а. тюремный джерримандеринг) и играет ведущую роль в защите семей заключенных от хищнической тюремной телефонной индустрии и индустрии видеосвидетельств.

фактов об уголовном правосудии | Проект приговора

Соединенные Штаты — мировой лидер по содержанию под стражей.

В тюрьмах и тюрьмах страны находится 2,2 миллиона человек, что на 500% больше, чем за последние 40 лет. Изменения в законодательстве и политике, а не изменения в уровне преступности, объясняют большую часть этого роста.Результатом является переполненность тюрем и финансовое бремя для штатов, несмотря на растущее количество свидетельств того, что крупномасштабное заключение не является эффективным средством обеспечения общественной безопасности.

Международные показатели содержания под стражей на 100 000 человек

Источник данных: Институт исследований политики в области преступности и правосудия.

Скачать диаграмму

Население тюрем штатов США и федеральных тюрем, 1925-2018 гг.

Источник данных: Бюро статистики юстиции.

Скачать диаграмму

Как это произошло?

Мы начали отправлять в тюрьмы больше людей.

Серия изменений в правоохранительной политике и политике вынесения приговоров в эпоху «жесткой борьбы с преступностью» привела к резкому росту числа заключенных. С момента официального начала войны с наркотиками в 1980-х годах количество людей, лишенных свободы за преступления, связанные с наркотиками, в США резко выросло с 40 900 в 1980 году до 45 2964 в 2017 году. люди, которые были в тюрьме или тюрьме за любое преступление в 1980 году. Число людей, приговоренных к лишению свободы за имущественные и насильственные преступления, также увеличивалось даже в периоды, когда уровень преступности снижался.

Люди, находящиеся в тюрьмах и тюрьмах за преступления, связанные с наркотиками, 1980 и 2018 годы

Источник данных: Бюро статистики юстиции; Проект приговора.

Скачать диаграмму

Мы начали отправлять людей в тюрьмы на гораздо более длительные сроки.

Количество людей, отбывающих пожизненное заключение, 1984-2016 годы

Источник данных: The Sentencing Project.

Скачать диаграмму

Суровые законы о вынесении приговоров, такие как обязательные минимумы, в сочетании с сокращением сроков условно-досрочного освобождения удерживают людей в тюрьме на более длительные периоды времени.Национальный исследовательский совет сообщил, что половина 222-процентного роста численности заключенных штата в период с 1980 по 2010 год была обусловлена ​​увеличением сроков, отбытых в тюрьме за все преступления. Также наблюдается исторический рост использования пожизненного заключения: каждый девятый заключенный в настоящее время отбывает пожизненное заключение, почти треть из которых приговорены к пожизненному заключению без права досрочного освобождения.

Массовые лишения свободы не коснулись в равной степени всех общин

Расовые последствия массового заключения

Политика вынесения приговоров, скрытая расовая предвзятость и социально-экономическое неравенство способствуют расовому неравенству на всех уровнях системы уголовного правосудия.Сегодня цветные люди составляют 37% населения США, но 67% заключенных. В целом афроамериканцы подвергаются аресту чаще, чем белые американцы; после ареста они с большей вероятностью будут осуждены; и после осуждения они с большей вероятностью столкнутся с суровым приговором. Чернокожие мужчины в шесть раз чаще попадают в тюрьму, чем белые, а латиноамериканские мужчины более чем в два раза чаще попадают в тюрьму, чем неиспаноязычные белые мужчины.

Пожизненная вероятность лишения свободы для У.Жители С. 2001 г.р.

Эта оценка основана на данных за 2001 год. Источник данных: Статистическое управление юстиции.

Скачать инфографику

Массовое заключение и общественная безопасность

Заключение под стражу в некоторой степени влияет на уровень преступности, но это влияние убывает.

Уровень преступности существенно снизился с начала 1990-х годов, но исследования показывают, что рост числа заключенных не сыграл большой роли в этой тенденции. Национальный исследовательский совет пришел к выводу, что, хотя рост тюрем был фактором снижения преступности, «масштабы сокращения преступности остаются весьма неопределенными, и данные свидетельствуют о том, что оно вряд ли было большим.«Несколько факторов объясняют, почему это влияние было относительно скромным.

Во-первых, тюремное заключение особенно неэффективно для сокращения определенных видов преступлений: в частности, преступлений среди молодежи, многие из которых совершаются в группах, и преступлений, связанных с наркотиками. Когда люди попадают в тюрьму за эти преступления, их легко заменяют на улице другие, ищущие заработок или борющиеся с зависимостью.

Во-вторых, люди склонны «стареть» из преступности. Исследования показывают, что преступность достигает пика в среднем и позднем подростковом возрасте и начинает снижаться, когда люди достигают 25-летнего возраста.После этого уровень преступности резко падает, когда взрослые достигают 30-40 лет. Исследование Национального исследовательского совета заключает:

«Поскольку уровень рецидивизма заметно снижается с возрастом, длительные тюремные сроки, если они специально не нацелены на особо опасных или особо опасных преступников, являются неэффективным подходом к предотвращению преступлений путем ограничения дееспособности».

В результате чрезмерные меры наказания в США в значительной степени контрпродуктивны и чрезвычайно дороги.

Государственные расходы на исправительные учреждения в миллиардах, 1985-2018 гг.

Источник данных: Национальная ассоциация государственных служащих по бюджету.

Скачать диаграмму

Значительные реформы за последние годы

После почти 40 лет непрерывного роста численность заключенных в США в последние годы стабилизировалась.

Это частично является результатом снижения уровня преступности, но в значительной степени было достигнуто за счет прагматических изменений в политике и практике. На протяжении более десяти лет политический климат реформы уголовного правосудия эволюционировал в сторону основанных на доказательствах и здравых подходов к общественной безопасности. Это можно увидеть во множестве законодательных, судебных и политических изменений, которые позволили успешно сократить количество заключенных без неблагоприятных последствий для общественной безопасности.

На государственном уровне:

• Калифорнийские избиратели приняли предложение 47 в 2014 году, которое переклассифицировало некоторые мелкие имущественные преступления и преступления, связанные с наркотиками, из фелоний в мисдиминоры, и реинвестирует часть сэкономленных бюджетных средств в профилактические программы
• В 2009 году высшие должностные лица Нью-Йорка реформировали законы Рокфеллера о наркотиках, в соответствии с которыми были наложены суровые обязательные минимальные наказания за мелкие преступления, связанные с наркотиками

На федеральном уровне:

• В 2014 году Комиссия по вынесению приговоров США единогласно проголосовала за сокращение чрезмерных приговоров до 46 000 человек, отбывающих наказание за федеральные преступления, связанные с наркотиками
• Конгресс принял Закон о справедливых приговорах в 2010 году, который уменьшил неравенство в приговорах за преступления, связанные с крэком и порошковым кокаином.
  Какими бы многообещающими ни были эти изменения, мы далеки от решения нашей национальной проблемы массового лишения свободы — и путь вперед есть Чисто.

Куда нам идти дальше?

Так же, как велосипед работает лучше всего, когда он использует разные передачи в зависимости от местности, нам нужна система правосудия, которая будет по-разному реагировать на разные ситуации — переключение передач на лечение, профилактику и долгосрочные решения в области общественной безопасности, если это необходимо. Применяя практический подход к реформе уголовного правосудия, мы можем снизить уровень преступности, повысить общественную безопасность и более ответственно использовать наши ресурсы.

В частности, нам нужно начать с:

• Отмена обязательного минимального наказания и сокращение чрезмерно длинных приговоров; например, установив максимум 20 лет лишения свободы.
• Перемещение ресурсов на профилактику и лечение токсикомании на уровне сообществ.
• Инвестирование в мероприятия, способствующие сильному развитию молодежи и реагирование на правонарушения соответствующими возрасту и основанными на фактических данных способами.
• Изучение и рассмотрение политики и практики, сознательных или нет, которые способствуют расовому неравенству на всех этапах системы правосудия.
• Устранение препятствий, мешающих лицам с уголовным прошлым изменить свою жизнь.

NAACP | Информационный бюллетень об уголовном правосудии

На систему уголовного правосудия сильно влияют предвзятость полицейского мышления, а также устаревшие судебные прецеденты. Это в значительной степени обусловлено расовым неравенством, которое напрямую препятствует и разрушает наши общины меньшинств.

Истоки современной полиции

Истоки нашего современного полицейского менталитета восходят к «Патрулю рабов». Самый ранний формальный патруль рабов был создан в Каролине в начале 1700-х годов со следующей миссией: установить систему террора в ответ на восстания рабов с возможностью преследовать, задерживать и возвращать беглых рабов их владельцам, включая использование чрезмерной силы, чтобы контролировать и производить желаемое рабское поведение.Патрули рабов допускали насильственное проникновение в любой дом исключительно на основании подозрений в защите беглых рабов. Патрули рабов продолжались до конца Гражданской войны и принятия 13-й поправки.

После гражданской войны, в период восстановления, патрули рабов были заменены группами ополченцев, которые были уполномочены контролировать и отказывать в равных правах освобожденным рабам, которые стремились присоединиться к рабочей силе и интегрироваться в общество. Их работа включала в себя обеспечение соблюдения «черных кодексов», строгих местных и государственных законов, регулирующих и ограничивающих доступ к рабочей силе, заработной плате, избирательным правам и общим свободам для ранее порабощенных людей.

В 1868 году ратификация 14 ^{-й поправки} технически предоставила равную защиту законами конституционных прав афроамериканцам — по сути, это означало отменить черные кодексы. Вскоре после отмены черных кодексов были приняты законы Джима Кроу, а также законы штата и местные законы, узаконившие расовую сегрегацию. Законы Джима Кроу стремились уничтожить все защищенные права афроамериканцев. К 1900-м годам местные муниципалитеты начали создавать полицейские управления для обеспечения соблюдения местных законов в районах Восточного побережья и Среднего Запада, включая законы Джима Кроу.Местные муниципалитеты опирались на полицию, чтобы обеспечить соблюдение и проявить чрезмерную жестокость в отношении афроамериканцев, нарушивших любой закон Джима Кроу. Законы Джима Кроу действовали до конца 1960-х годов.

С тех пор афроамериканские общины продолжали находиться под наблюдением и преследоваться полицией, включая, помимо прочего, эпоху войны с наркотиками и массовых тюремных заключений.

Современная структура уголовного правосудия

Система уголовного правосудия состоит из трех основных институтов, которые обрабатывают дела с самого начала до судебного разбирательства, вынесения приговора и внесения исправлений.Этими тремя учреждениями являются:

• Правоохранительные органы
• Суды
• Исправительные учреждения

Система уголовного правосудия: правоохранительные органы

Предыстория

• Сотрудники правоохранительных органов несут ответственность за расследование преступлений и сбор доказательства для выявления и использования против предполагаемого преступника. Предполагается, что они будут действовать, исходя из предположения, что люди являются подозреваемыми и невиновными до тех пор, пока их вина не будет доказана.
• По состоянию на 2018 год в Соединенных Штатах насчитывалось 686665 сотрудников правоохранительных органов, работающих полный рабочий день.
• Четвертая поправка запрещает необоснованные обыски и выемки и является основой для защиты, включенной в наши права Миранды: « Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть осуждено против вас в суде. У вас есть право на адвоката. Если вы не можете позволить себе адвоката, вам предоставят его ».
• У черного человека в пять раз больше шансов быть остановленным без уважительной причины, чем у белого человека.
• У чернокожего мужчины в два раза больше шансов быть остановленным без уважительной причины, чем у чернокожей женщины.
• 65% взрослых чернокожих стали жертвами из-за своей расы. Точно так же примерно 35% взрослых латиноамериканцев и азиатских стран почувствовали себя мишенью из-за расы.

Жестокость полиции

• 1025 человек были застрелены полицией в прошлом году.
• От 900 до 1100 человек ежегодно застреливаются полицией в Соединенных Штатах.
• С 2005 года 98 сотрудников нефедеральных правоохранительных органов были арестованы в связи со стрельбой при исполнении служебных обязанностей со смертельным исходом. На сегодняшний день только 35 из этих офицеров были осуждены за преступление, зачастую менее серьезное, например непредумышленное убийство или убийство по неосторожности, а не за убийство. Только трое офицеров были осуждены за убийство за этот период, и их приговоры остались в силе. Еще 22 сотрудника полиции были оправданы судом присяжных, а девять были оправданы в ходе судебного разбирательства по делу судьи.10 других дел были отклонены судьей или прокурором, и в одном случае большое жюри не вернуло верный счет. В настоящее время насчитывается 21 сотрудник правоохранительных органов нефедерального уровня, в отношении которых возбуждены уголовные дела о стрельбе со смертельным исходом.

Общественное мнение о жестокости полиции и расовых предубеждениях в системе уголовного правосудия

Существует очевидное несоответствие в том, как широкая публика относится к фатальным столкновениям между полицией и чернокожими. 66% заявили, что эти встречи были единичными инцидентами.

• 84% взрослых чернокожих говорят, что с белыми людьми обращаются лучше, чем с черными; 63% белых взрослых согласны с этим, основываясь на исследовании отношений с полицией 2019 года.
• 87% взрослых чернокожих считают, что система уголовного правосудия США более несправедлива по отношению к черным; 61% взрослых белых согласны.
• Несмотря на то, что больше белых людей было убито полицией, темнокожие и латиноамериканцы пострадали от этого непропорционально сильно. Хотя белые люди составляют немногим более 60% населения, они составляют лишь около 41% смертельных случаев, когда полицейские стреляют.Чернокожие составляют 13,4% населения, но на них приходится 22% смертельных случаев, когда полиция расстреливает. При этом не принимаются во внимание другие формы жестокости со стороны полиции, включая несмертельную стрельбу.

Число людей, застреленных полицией в США с 2017 по 2020 год, в разбивке по расе.

907 3

Источник: Statista

• 539 исков были поданы в течение 2018-2019 финансового года. Офис шерифа связан с неправомерным поведением полиции.Двести сорок один иск был отклонен без выплаты вознаграждения. LAPD насчитывает около 9000 присяжных офицеров.

Влияние жестокости полиции на психическое здоровье

• Полицейские убийства невооруженных чернокожих американцев являются причиной более чем 50 миллионов дополнительных дней плохого психического здоровья среди чернокожих американцев в год. Это бремя психического здоровья сопоставимо с бременем, связанным с диабетом, заболеванием, которым страдает каждый пятый чернокожий американец.
• Смертельное насилие со стороны полиции является 6 ^-й основной причиной смерти мужчин в возрасте от 25 до 29 лет во всех расовых группах.
• Пожизненный риск смерти от насилия со стороны полиции является самым высоким в возрасте от 20 до 35 лет, и это относится к мужчинам и женщинам всех рас.
• В среднем чернокожие американцы ежегодно становятся жертвами четырех убийств полицией других невооруженных чернокожих американцев в одном и том же штате.

Цена жестокости полиции

• В то время как многие жестокие действия полиции и убийства полицейских со смертельным исходом не преследуются в уголовном суде, потерпевшие и семьи жертв могут добиваться гражданских судебных решений, которые обходятся налогоплательщикам в миллионы долларов каждый год.
• 175,9 млн долл. США в виде гражданских судебных решений и исков по судебным искам, связанным с полицией, оплаченным городом Нью-Йорком в течение 2019 финансового года. В Нью-Йорке самая большая полиция: 36 000 человек, обслуживающих 8,3 миллиона человек.
• Город Чикаго выплатил 500 миллионов долларов в период с 2004 по 2014 год по искам, связанным с неправомерным поведением полиции.

Система уголовного правосудия: суды

Основная цель судебной системы состоит в рассмотрении каждого представленного дела, вынесении вердикта и определении приговора.

• Индивидуальные права защищены Конституцией в суде, например:
  • Право на встречу с обвинителем
  • Право не свидетельствовать против самого себя
  • Право на адвоката
  • Право на суд присяжных
• Присяжные должны быть справедливым представителем общества, которое в большинстве дела не должны приводить к присяжным, состоящим из представителей одной расы или пола. Batson v. Kentucky, 476 US 79 (1986), было знаменательным решением Верховного суда США, согласно которому использование прокурором безапелляционного отвода в уголовном деле — увольнение присяжных без указания уважительной причины для этого — не может использоваться для исключения присяжных исключительно на основании их расы.Вызов Батсона — это вызов, сделанный одной стороной в деле против использования другой стороной безапелляционных возражений для исключения потенциальных присяжных из состава присяжных по признаку пола, расы, этнической принадлежности или религии. Судебный процесс обычно начинается с выбора присяжных.
• Каждый третий чернокожий мальчик, рожденный сегодня, может быть приговорен к тюремному заключению, по сравнению с 1 из 6 мальчиков-латиноамериканцев; один из 17 белых мальчиков.
• Реформа системы наказаний направлена ​​на устранение несправедливости при вынесении приговоров в результате надлежащей правовой процедуры суда.
  • Например, законодатели штата Делавэр приняли законопроект Сената № 47 — меру, отменяющую меры улучшения приговоров по географическому признаку — «свободные от наркотиков» школьные зоны — которые непропорционально сказываются на тех, кто живет в городских районах и, как известно, усугубляют результаты вынесения приговоров, различающиеся по расовому признаку. В последние годы в штатах Нью-Джерси, Индиана и Юта были приняты законы о сокращении ужесточения мер наказания в зоне наркозависимости.
  • Законодатели Калифорнии приняли законопроект № 136 Сената об отмене увеличения срока наказания на один год за каждый предыдущий срок за уголовное преступление в тюрьме или окружной тюрьме.Департамент исправительных учреждений и реабилитации Калифорнии подсчитал, что 10 000 человек, находящихся в настоящее время в заключении, отбывают наказание с улучшением на один год.
• 5% потребителей запрещенных наркотиков — афроамериканцы, однако афроамериканцы составляют 29% арестованных и 33% заключенных за преступления, связанные с наркотиками.
  • По данным Национального исследования употребления наркотиков и здоровья 2015 года, около 17 миллионов белых людей и 4 миллиона афроамериканцев сообщили, что употребляли запрещенные наркотики в течение последнего месяца.
  • Афроамериканцы и белые употребляют наркотики примерно одинаково, но количество заключенных афроамериканцев за наркотики почти в 6 раз больше, чем среди белых.
• По состоянию на октябрь 2016 года было оправдано 1900 неправомерно обвиняемых, 47% реабилитированных были афроамериканцами.
• У подсудимых афроамериканцев на 22% больше шансов быть осужденными за неправомерные действия полиции, которые в конечном итоге приведут к реабилитации.

Система уголовного правосудия: исправительные учреждения

Исправительное отделение системы уголовного правосудия включает сеть учреждений, которые управляют тюрьмами и программами, такими как советы по условно-досрочному освобождению и условно-досрочному освобождению, в данной юрисдикции.

• Сегодня в тюрьмах и тюрьмах находятся 3 миллиона человек, что намного превышает рост населения и преступности. В период с 1980 по 2015 год количество заключенных увеличилось примерно с 500 000 до 2,2. миллион.
• Несмотря на то, что США составляют около 5% населения мира, в них проживает почти 25% заключенных в мире.
• 32% населения США составляют афроамериканцы и латиноамериканцы, по сравнению с 56% заключенных в США, которые составляют афроамериканцы и выходцы из Латинской Америки.
  • В 2014 году афроамериканцы составляли 2,3 миллиона человек, или 34%, от общего числа 6,8 миллиона исправительных учреждений.
  • афроамериканцев содержатся в тюрьмах более чем в 5 раз чаще, чем белые.
  • Количество заключенных афроамериканок в два раза больше, чем среди белых женщин.
  • По всей стране афроамериканские дети составляют 32% арестованных детей, 42% задержанных детей и 52% детей, дела которых переданы в уголовный суд в судебном порядке.Афроамериканские дети составляют 14% населения.
• 7% взрослого населения США находятся под надзором исправительных учреждений. Это соответствует одному из каждых 37 взрослых в Соединенных Штатах.
• Только в 2012 году Соединенные Штаты потратили на исправления почти 81 миллиард долларов.
  • За последние тридцать лет расходы на тюрьмы и тюрьмы увеличились в три раза по сравнению с расходами на государственное образование до K-12.
• Тюрьмы перенаселены. С 1970 года количество заключенных увеличилось на 700%.
• С 1991 года уровень насильственных преступлений в Соединенных Штатах упал примерно на 20%, а количество людей, находящихся в тюрьмах или тюрьмах, увеличилось на 50%.
• Если бы афроамериканцы и выходцы из Латинской Америки содержались в тюрьмах с такой же скоростью, что и белые, численность заключенных и заключенных сократилась бы почти на 40%.
• 80 миллиардов долларов налогоплательщиков тратятся на нашу нынешнюю тюремную систему, что составляет один из каждых 15 дискреционных долларов общего фонда штата (2 ^— самая быстрорастущая категория для государственных бюджетов).

Последствия лишения свободы

• Поправка 13 ^-я защищает от жестоких и необычных наказаний, однако большинство наших тюрем работают на полную мощность и имеют негуманные условия, эксплуатацию труда и отсутствие надлежащих мер в место для адекватного реагирования во время чрезвычайных ситуаций и национальных пандемий.
• Вероятность заражения ВИЧ среди заключенных в пять раз выше, чем среди населения в целом.
• Примерно от 10% до 20% заключенных страдают серьезным психическим заболеванием, которое часто ухудшается во время заключения.
• Многие из бывших заключенных также страдают от потери своих прав в результате их записи:
  • В 34 штатах люди, освобожденные условно-досрочно или условно, не могут голосовать.
  • В 12 штатах осуждение за уголовное преступление означает, что голосование больше не проводится.
  • Кроме того, предыдущее тюремное заключение может повлиять на возможность получения определенных федеральных льгот или трудоустройства.
• Последствия тюремного заключения ощущают семьи и общины этих людей:
  • Более одного из каждых шести чернокожих мужчин, которым сегодня должно быть от 25 до 54 лет, исчезли из повседневной жизни.Заключение и ранняя смерть являются основными причинами их отсутствия. История заключения связана с уязвимостью к болезням, большей вероятностью курения сигарет и даже преждевременной смертью. Их отсутствие в сообществе удаляет избирателей, рабочих, налогоплательщиков и многих других.
  • Дети, родители которых участвуют в системе уголовного правосудия, страдают от: психологического напряжения, антиобщественного поведения, отстранения от школы или исключения из школы, экономических трудностей и в шесть раз чаще могут быть вовлечены в преступную деятельность.
  • Партнеры заключенных страдают от депрессии и экономических трудностей.

COVID-19 и инфекционные заболевания

• Имеется 68 000 (и продолжает расти) выявленных случаев COVID-19 среди заключенных.
• Новые случаи COVID-19 резко возросли в горячих точках Соединенных Штатов за последние несколько недель, даже несмотря на то, что ежедневные показатели инфицирования в стране остаются неизменными.
• С середины мая количество смертей, связанных с COVID-19, увеличилось на 73%.
• Пять крупнейших известных кластеров вируса COVID-19 находятся внутри исправительных учреждений.
• Число инфицированных будет увеличиваться по мере арестов демонстрантов и протестующих против жестокости полиции.
• Инфекционные болезни сконцентрированы в исправительных учреждениях. 15% сокамерников и 22% заключенных — по сравнению с 5% населения в целом — страдают туберкулезом, гепатитом B и C, ВИЧ / СПИДом или другими венерическими заболеваниями.

Пенитенциарный и тюремный производственный комплекс

• Тюремно-производственный комплекс представляет собой совокупность заинтересованных групп и учреждений.Бизнес-модель частных тюрем зависит от заключения в тюрьму все большего числа людей.
• Сотни корпораций получают выгоду от исправительных работ, в том числе некоторые из наших крупнейших крупных корпораций. 7% заключенных штатов и 18% заключенных федерального подчинения работают в коммерческих компаниях.
• Заработная плата эквивалентна менее 1 доллару в час в большинстве программ исправительно-трудового труда с продолжительностью до 12 часов в день. Шкала заработной платы для федеральных заключенных составляет от 0,12 до 0,40 доллара в час.
• В Техасе заключенным не платят за труд.Система исправительно-трудовых работ в Техасе, управляемая Texas Correctional Industries, в 2014 году оценивалась в 88,9 миллиона долларов.
• Расчетная годовая стоимость промышленного производства в тюрьмах и тюрьмах составляет 2 миллиарда долларов.

Смертная казнь

• 35% лиц, приговоренных к смертной казни за последние 40 лет, были черными. Афроамериканцы составляют лишь 13% от общей численности населения. Афроамериканцев преследуют, осуждают и отправляют на смерть с непропорционально большей скоростью, чем у представителей любой другой расы.
• В начале 2000 года процент чернокожих, приговоренных к смертной казни, для следующих штатов был следующим:
  • Мэриленд 72%
  • Пенсильвания 63%
  • Иллинойс 63%
  • Алабама 46%
  • Техас 41%
  • Вирджиния 39%
  • Калифорния 36%
  • Флорида 36%
• 66% несовершеннолетних, приговоренных к смертной казни, — цветные, две трети совершенных преступлений касаются белых жертв.
• 82% приговоренных к смертной казни были признаны виновными в делах, связанных с белыми жертвами.

Цикл лишения свободы

• 650 000 американцев ежегодно возвращаются в свои общины из тюрьмы. Примерно половина из них вернется в тюрьму в течение нескольких лет.
• Около 50 000 юридических ограничений в отношении лиц, имеющих записи об аресте и судимости, обычно блокируют доступ к рабочим местам, жилью и возможностям получения образования, что в значительной степени способствует повышению уровня взаимодействия с системой уголовного правосудия и реинкарнации людей, которые были освобождены из тюрьмы.
• Почти 75% бывших заключенных по-прежнему остаются безработными через год после освобождения. Отсутствие стабильной работы увеличивает вероятность того, что человек вернется в тюрьму или тюрьму. Фактически, исследования показали, что безработица является самым важным предиктором рецидивизма.

Справочная информация о найме на работу (FCH)

Знайте свои права | Права заключенных

Ваши права

• Если вы уведомите администрацию тюрьмы о том, что вы трансгендер и / или подверглись угрозам, они по закону обязаны действовать для вашей защиты.Когда вы попадете в тюрьму, сообщите персоналу, что вы трансгендер или считаете, что подвергаетесь риску — как устно, так и письменно.
• Федеральный закон об искоренении изнасилований в тюрьмах (PREA) требует, чтобы тюрьмы и тюрьмы обеспечивали индивидуальное размещение всех трансгендерных и интерсексуальных заключенных, в том числе при переводе их в учреждения для мужчин или женщин. При принятии таких решений необходимо серьезно учитывать собственные взгляды заключенных-трансгендеров или интерсексуалов в отношении собственной безопасности.
• Во многих исправительных учреждениях трансгендеры содержатся в одиночных камерах, чтобы защитить их от насилия.PREA говорит, что вы не можете быть изолированы против вашей воли более 30 дней, и если вы находитесь под защитным заключением, вы должны иметь доступ к программам, привилегиям, образованию и возможностям работы в максимально возможной степени.
• Тюремный персонал и тюремный персонал должен оценить вас на предмет гендерной дисфории в разумные сроки, если вы этого попросите. Медицинское лечение заключенных с диагнозом гендерная дисфория должно предоставляться в соответствии с принятыми медицинскими стандартами.
• Общие запреты на определенные виды лечения, такие как запрет на гормональную терапию или операции по подтверждению пола, являются неконституционными.
• Персонал, как правило, должен разрешать вам подходящую для пола одежду и принадлежности для ухода и позволять вам выглядеть в соответствии с вашей гендерной идентичностью, иначе они могут нарушать Восьмую поправку.
• Обыски с раздеванием должны проводиться профессионально и уважительно. Обыск с раздеванием, проводимый на виду у других заключенных и персонала, может нарушить ваши права на конфиденциальность. Если нет чрезвычайной ситуации, сотрудники-мужчины не должны обыскивать женщин (включая трансгендерных женщин) и наоборот.В некоторых тюрьмах есть правила, позволяющие заключенным-трансгендерам выбирать пол персонала для их обыска.
• Персонал не может проводить обыск с раздеванием и обычным осмотром исключительно для оценки ваших гениталий. Персонал должен быть обучен проводить обыск заключенных-трансгендеров и интерсексуалов профессиональным и уважительным образом и с наименьшей навязчивостью в соответствии с потребностями безопасности.
• Если вы запрашиваете личный душ, PREA требует, чтобы официальные лица предоставили вам доступ.

Что делать, если вы считаете, что ваши права могут быть нарушены

• Сообщите сотрудникам о своих опасениях или любых конкретных угрозах вашей безопасности в письменной форме, а также отправьте копию генеральному инспектору, координатору PREA в агентстве, которое осуществляет опеку над вами, и тем, кому вы доверяете.
• Если вы подверглись нападению, подайте жалобу как можно скорее, хотя в случаях сексуального насилия могут быть более гибкие временные рамки для сообщения или могут быть особые процедуры отчетности.
• Заключенные, которые хотят подать федеральный иск о событиях в тюрьме или тюрьме, должны сначала заполнить внутренний процесс апелляции. Это означает, что вам необходимо знать правила любого процесса рассмотрения апелляций (или «жалоб») в вашем учреждении, включая сроки подачи апелляции после того, как что-то произойдет.В большинстве тюрем или тюрем вам нужно будет подать письменную жалобу по предоставленной форме.
• Если сотрудники отказываются оценивать вас на предмет гендерной дисфории или не предоставляют вам медицинскую помощь, подайте жалобу и подайте апелляцию на всех уровнях.
• Если вы получали гормоны от врача до заключения в тюрьму, отправьте свою медицинскую карту медицинскому работнику или руководителю здравоохранения в вашем учреждении.
• Если вы помещены в защитную изоляцию и не хотите там находиться, подайте жалобу и все апелляции по поводу вашего помещения.Вам также следует обжаловать все, что кажется несправедливым в отношении вашего трудоустройства, например, невозможность участвовать в слушании, отсутствие информации о том, почему вы были переведены в сегрегацию, невозможность участвовать в программировании или поиске работы или отсутствие информации о том, ты можешь выйти.
• Если ваше размещение основано на так называемых соображениях безопасности и вы будете чувствовать себя в большей безопасности в женском учреждении (как трансгендерная женщина), запросите такой перевод и подайте апелляцию, если вы ее не получите.
• Если вас просят раздеться перед другими заключенными, и вы не чувствуете себя комфортно, вежливо попросите, чтобы вас перевели в отдельное место.
• Если вы не можете использовать личный душ, попросите принять душ в другое время, чем другие заключенные, или в уединенном месте (как того требуют стандарты PREA).
• Если вы не хотите, чтобы вас обыскивал сотрудник определенного пола, вежливо попросите другого сотрудника обыскать вас. В некоторых тюрьмах или тюрьмах вы также можете получить общий приказ, в котором говорится, что вас должны обыскивать только женщины (если вы трансгендерная женщина).
• Спросите официальную политику вашего учреждения, относящуюся к вашим обстоятельствам.Иногда вы можете найти эти правила в тюремной библиотеке.

Дополнительные ресурсы

Черно-розовый
614 Columbia Rd.
Дорчестер, Массачусетс 02125
(617) 519-4387
www.blackandpink.org

Just Detention International
3325 Wilshire Blvd., Suite 340
Los Angeles, CA

(213) 384-1400
1900 L St. NW, Suite 601
Вашингтон, округ Колумбия 20036
(202) 506-3333
www .justdetention.org

Национальный центр прав лесбиянок
870 Market St., Suite 370
San Francisco, CA 94102
1-800-528-6257
www.nclrights.org

Национальный центр по вопросам равенства трансгендеров
1325 Massachusetts Ave. NW, Suite 700
Вашингтон, округ Колумбия 20005
(202) 903-0112
www.transequality.org

Нация тюремного заключения

В то время как в Соединенных Штатах проживает всего 5 процентов населения мира, в них содержится почти 25 процентов заключенных — около 2,2 миллиона человек.

За последние четыре десятилетия национальная политика жесткой борьбы с преступностью заполнила тюрьмы и тюрьмы до предела, в основном бедными, необразованными цветными людьми, около половины из которых страдают проблемами психического здоровья.

Эта поразительная реальность дорого обошлась обществу США во многих отношениях, — заключает обширный отчет Национального исследовательского совета, подготовленный междисциплинарным комитетом исследователей.

«Мы достигли широкого консенсуса в отношении того, какое негативное влияние эта политика оказала на людей, семьи, сообщества и нацию», — говорит Крейг Хейни, доктор философии, профессор психологии Калифорнийского университета в Санта-Круз. соавтор и член комитета, который в июле проинформировал Белый дом о результатах отчета.

Один из каждых 100 взрослых американцев находится в заключении, а показатель на душу населения в 5-10 раз выше, чем в Западной Европе или других демократиях, говорится в отчете. Хотя в последние годы эта тенденция замедлилась — с 2006 по 2011 год более половины штатов сократили количество заключенных, — в 2012 году Соединенные Штаты по-прежнему со значительным отрывом оставались мировым лидером по количеству заключенных.

В то время как в Соединенных Штатах на 100 000 жителей приходится 707 заключенных, например, в Китае — от 124 до 172 на 100 000 человек, а в Иране — 284 на 100 000 человек.Северная Корея, пожалуй, ближе всех, но надежные цифры найти трудно; по некоторым оценкам, от 600 до 800 на 100 000 человек. (См. Таблицу «Количество заключенных на 100 000 человек».)

«Ни одна другая страна в мире не сажает в тюрьму своих граждан, как мы в Соединенных Штатах», — говорит Хейни.

Тюремный бум также означал, что больше ресурсов тратится на исправительные учреждения — около 60 миллиардов долларов в год на тюрьмы штатов и федеральные тюрьмы по сравнению с 12 миллиардами 20 лет назад, по данным Pew Center on the States.

«Наша политика лишения свободы обходится очень дорого, с относительно небольшими преимуществами и множеством пагубных последствий для нашей экономики, наших семей и тканей наших сообществ», — говорит Джун Тэнгни, доктор философии, профессор психологии Университета Джорджа Мейсона, изучающая реабилитацию правонарушителей. .

«Быть ​​страной с самым высоким в мире процентом заключенных — это действительно то, на что нам нужно взглянуть еще раз», — говорит она. «Дело не в том, что у нас преступников больше, чем во всем остальном мире; мы просто делаем с ними разные вещи.«

Как мы сюда попали?

На протяжении десятилетий в Соединенных Штатах было относительно стабильное количество заключенных. Ситуация изменилась в конце 1960-х — начале 1970-х годов. Некоторые факторы включают рост преступности с 1960-х по 1980-е годы; рост озабоченности по поводу кокаина-крэка и других наркотиков, что приводит к огромному увеличению штрафов за наркотики; переход к обязательному минимальному наказанию; а также внедрение других жестких мер по борьбе с преступностью, таких как законы и политика «трех ударов», чтобы заключенные отбыли не менее 85 процентов своего наказания.Эти более суровые законы о вынесении приговоров в сочетании с резким увеличением штрафов за наркотики привели к тому, что в штатах и ​​федеральных тюрьмах заключено 1,5 миллиона человек по сравнению с 200 000 в 1973 году. И это не считая почти 750 000 американцев, находящихся в тюрьмах на ежедневной основе (а также ежегодно количество заключенных в тюрьму составляет около 13 миллионов человек, — говорит Тангни).

Этот рост «исторически беспрецедентен» в Соединенных Штатах и ​​«уникален в международном масштабе», — говорится в отчете.

Более того, движение к широкому карательному контролю над преступностью и тюремной политике не было основано на каком-либо научном обосновании, говорит Хейни, изучающий психологические эффекты лишения свободы.«Скорее, это было в значительной степени результатом ряда политических решений, принятых в основном по политическим причинам», — говорит он. «По какой-то причине законодатели и другие политики сочли политически выгодным и целесообразным продолжать проводить стратегию карательной политики контроля над преступностью, независимо от стоимости этой политики».

Кто в тюрьме?

Комитет обнаружил, что движение за деинституционализацию 1960-х годов, в результате которого были закрыты крупные лечебные учреждения для душевнобольных, в сочетании с нехваткой общественных ресурсов для их лечения, привело к тому, что некоторые люди попали в тюрьмы и тюрьмы.Одно исследование показало, что на эту тенденцию приходится около 7 процентов роста численности заключенных с 1980 по 2000 год, что составляет от 40 000 до 72 000 человек в тюрьмах, которые, вероятно, находились в психиатрических больницах в прошлом.

Источник: «Рост количества заключенных в США: изучение причин и последствий», Национальный исследовательский совет, 2014 г.

Психические заболевания среди нынешних заключенных также широко распространены: 64 процента сокамерников, 54 процента заключенных штатов и 45 процентов федеральных заключенных сообщают о проблемах с психическим здоровьем, говорится в отчете.Злоупотребление психоактивными веществами также широко распространено и часто имеет место одновременно.

«Часть того, что действительно увеличило количество наших заключенных и заключенных, особенно количество заключенных, — это наша неспособность справиться с кризисом психического здоровья, с которым мы сталкиваемся в этой стране», — говорит Тангни. «У нас есть огромное количество людей, которые страдают от очень излечимых болезней, которые не получают лечения и в конечном итоге попадают в ловушку системы уголовного правосудия, а не системы психического здоровья».

Рост числа заключенных также непропорционально затронул меньшинства, говорится в отчете.Например, в 2011 году около 40 процентов заключенных были чернокожими, хотя афроамериканцы и другие лица африканского происхождения составляют лишь 13,2 процента населения США, как показало одно исследование. Латиноамериканцы также были перепредставлены в тюрьмах — 20 процентов заключенных по сравнению с 17,1 процентами населения США.

В отчете отмечается, что такие различия в приговорах были частично вызваны более суровыми законами и войной с наркотиками, а также «небольшими, но систематическими расовыми различиями в рассмотрении дел».»Например, чернокожие с большей вероятностью будут заключены в тюрьму до суда, им будет хуже по соглашениям о признании вины, которые в противном случае могли бы удержать их от тюрьмы, получить смертную казнь и быть арестованными и обвиненными в преступлениях, связанных с наркотиками, которые влекут за собой жесткую обязательную предложения, в отчете найдено.

Цветные люди также с большей вероятностью будут страдать от неравенства в отношении психического здоровья в целом, что приводит к тому, что они «с большей вероятностью попадут в систему уголовного правосудия», — говорит Тиффани Таунсенд, доктор философии, старший директор по делам этнических меньшинств в APA. Управление общественных интересов.

«Рост числа заключенных изменил не только систему уголовного правосудия, но также расовые отношения в США и институциональный ландшафт городской бедности», — отмечается в отчете.

Тем не менее, хотя некоторые исследования показывают, что преступность в США снизилась по мере увеличения количества заключенных, в отчете не было обнаружено причинной связи между ними, говорит Хейни. «Из нашего анализа очень ясно, что снижение общего количества преступлений лишь незначительно, если вообще связано с высоким уровнем тюремного заключения», — говорит он, указывая на другие страны, где было меньше преступности — без высоких показателей лишения свободы.

Даже в Соединенных Штатах уровень преступности изменился, в то время как количество заключенных резко возросло. Например, количество людей, отбывающих наказание за наркотики, сегодня в 10 раз больше, чем было 30-40 лет назад, но количество наркопреступлений не изменилось.

Психологическое воздействие тюрьмы

В тюрьме заключенные сталкиваются с множеством проблем, которые влияют на их способность стать продуктивными членами общества после выхода из заключения, говорится в отчете.В отчете указывается, что программы профессионального обучения и образования не используются так широко, как могли бы, в то время как программы повторного поступления и другие переходы в общество нуждаются в улучшении. Кроме того, тюремное заключение может создать или усугубить психические расстройства.

В то время как по крайней мере половина заключенных имеет некоторые проблемы с психическим здоровьем, от 10 до 25 процентов заключенных в США страдают серьезными психическими заболеваниями, такими как серьезные аффективные расстройства или шизофрения, говорится в отчете.Для сравнения, средний уровень серьезных психических заболеваний среди населения США в целом составляет около 5 процентов. Среди заключенных также распространена зависимость от наркотиков, алкоголя или того и другого.

Источник: «Рост количества заключенных в США: изучение причин и последствий», Национальный исследовательский совет, 2014 г.

По словам Хейни, может быть трудно предложить качественное психиатрическое лечение в исправительных учреждениях, потому что «заключенные не хотят открываться в среде, где они не чувствуют себя физически или психологически безопасными.«Кроме того, переход к лечению за пределами тюрьмы часто бывает неоднородным». Заключенные по существу выпадают из системы, потому что не существует эффективной передачи их поставщикам услуг в общине », — говорит Хейни. по состоянию здоровья — также менее эффективен в частных тюрьмах (около 10 процентов тюрем), где лечение может рассматриваться как средство сокращения расходов, говорится в отчете.

Действительно, бизнес-модель частных тюрем, похоже, противоречит шагам по снижению количества заключенных, поскольку это избавит их от клиентов.«Поскольку индустрия частных тюрем заинтересована в расширении рынка своих услуг, политика и программы, которые значительно сократят общее количество заключенных, вряд ли будут политикой и программами, которые они будут поддерживать», — говорит Хейни.

Еще одной проблемой являются расходы заключенных на доступ к медицинской и психиатрической помощи. Большинство заключенных попадают в тюрьму как неимущие; если у них есть программы Medicaid, Medicare, Social Security или аналогичные ресурсы, они прекращаются. Многие федеральные тюрьмы, большинство тюрем штатов и неизвестное количество тюрем требуют, чтобы заключенные вносили доплату в размере от 2 до 5 долларов за медицинские посещения, чтобы уменьшить необоснованное использование медицинских услуг (в экстренных случаях от платы можно отказаться).Заключенные обычно платят за эти услуги из минимальной заработной платы, которую они зарабатывают, выполняя тюремную работу, однако стоимость посещений может удерживать их от обращения за профилактической и рутинной помощью.

Национальная комиссия по исправительным учреждениям выступает против какой-либо платы за услуги для заключенных, говорит Томас Фаган, доктор философии, директор отдела социальных и поведенческих наук в Нова Юго-Восточном университете и представитель APA в совете директоров комиссии. «Комиссия заняла позицию, согласно которой, независимо от причины, она может стать препятствием для оказания помощи.«

Помимо лишения обычной тюремной жизни, дополнительные проблемы возникают в связи с одиночным или изолированным заключением — когда заключенные обычно находятся в своих камерах в течение 23 или более часов в день, практически без программ или значимого социального взаимодействия. Такое заключение создает серьезные психологические риски для заключенных; многие из них испытывают панику, тревогу, гнев, депрессию и галлюцинации, особенно когда они находятся в заключении в течение длительного периода времени (некоторые до 25 лет).Хейни говорит, что он наблюдал случаи, когда люди заходили туда без симптомов психического заболевания и становились психически больными, находясь в таком ограниченном пространстве.

«Изолированное жилище не должно использоваться в качестве стратегии лечения серьезных психически больных преступников», — говорит Фэган. «Это проблема, с которой сейчас борются исправительные системы».

Переполненные тюрьмы также могут привести к ухудшению состояния здоровья, снижению психологического благополучия и повышению риска самоубийства, говорится в отчете.Такие ситуации все еще распространены сегодня из-за установленных приговоров и отсутствия денег на строительство большего количества тюрем, в результате чего государства используют тюрьмы сверх установленной вместимости.

Чрезмерное использование одиночного заключения, переполненность и другие бесчеловечные условия должны быть изменены, — заключил комитет NRC.

Изменения политики и другие решения

В последние несколько лет, по мере роста затрат на содержание под стражей, администрация Обамы работала над сокращением сроков тюремного заключения для федеральных заключенных за некоторые преступления, связанные с наркотиками.Между тем, было предложено законодательство для изменения обязательных приговоров и расширения услуг для заключенных, направленных на сокращение рецидивизма.

Предложенные законы получили некоторую поддержку обеих партий, говорит Роберта Даунинг, доктор философии, старший офицер АПА по законодательным и федеральным вопросам. «Недавно на Капитолийском холме возникла двусторонняя связь между« Чайной партией »и либеральными демократами, которых беспокоят обязательные минимальные наказания, рецидив, одиночное заключение и другие связанные с этим вопросы», — говорит она.

Закон о более разумных приговорах, например, сократит некоторые обязательные приговоры для ненасильственных преступников, совершивших преступления, связанные с наркотиками. Некоторые из тех, кто в настоящее время отбывает наказание за эти преступления, могут ходатайствовать о смягчении приговора.

Конгресс также рассматривает Закон о сокращении рецидивов и общественной безопасности, который обеспечит больше лечения от наркозависимости и профессиональную подготовку и позволит заключенным, завершившим такие программы, сократить сроки заключения.

Кроме того, СШАКомиссия по вынесению приговоров ранее в этом году проголосовала за сокращение приговоров за некоторые ненасильственные преступления, связанные с наркотиками, и ожидается, что это изменение вступит в силу в ноябре. Это следует за постановлением комиссии от 2011 года о сокращении наказания за преступления, связанные с употреблением крэк-кокаина. Генеральная прокуратура США меняет правила, чтобы позволить большему количеству ненасильственных правонарушителей низкого уровня, связанных с наркотиками, добиться досрочного освобождения.

Некоторые из этих мер были рекомендованы в отчете NRC, который призывает политиков пересмотреть политику уголовного правосудия, чтобы снизить уровень лишения свободы; пересмотреть обязательные минимумы, длинные приговоры и законы о наркотиках; и рассмотреть больше альтернатив тюремному заключению на уровне общины.Но помимо шагов по простому сокращению приговоров и сокращению количества людей в тюрьмах, комитет также рекомендует ресурсы, чтобы помочь заключенным получить поддержку, чтобы они не совершали повторных преступлений. Например, комитет рекомендовал расширить профессиональную подготовку и улучшить программы возвращения заключенных, а также провести дополнительные исследования влияния психических заболеваний и злоупотребления психоактивными веществами на заключение под стражу и рецидивизм. Комитет также призвал политиков обратить внимание на более широкие социальные и экономические условия, в первую очередь вызывающие преступность, такие как бедность, наркомания и недостаток образования.

«Рекомендации, которые мы дали по сокращению количества людей в тюрьмах и количества времени, которое они там проводят, должны идти рука об руку с другими нашими рекомендациями, которые подчеркивают важность обеспечения людей ресурсами, пока они находятся в тюрьме. чтобы снизить вероятность того, что они окажутся неподготовленными к реинтеграции в общество », — говорит Хейни.

Таунсенд отмечает, что тюремное заключение может разрушить общины и семьи, разлученные со своими близкими.«В некоторых общинах большинство мужчин содержатся в тюрьмах, что оставляет серьезную дыру в структуре общества», — говорит Таунсенд.

Эти мужчины не могут обеспечить свои семьи и отсутствуют у своих детей, что приводит к более высокому уровню бедности и вероятности психических и поведенческих проблем для молодого поколения. Это может привести к их лишению свободы и увековечить цикл тюремного заключения.

Фаган отмечает, что за последнее десятилетие в некоторых исправительных системах были созданы «отделения промежуточного ухода», чтобы помочь тяжелым психически больным заключенным перейти из стационарных исправительных психиатрических учреждений обратно в общее количество заключенных.Системы также предоставляют больше услуг по возвращению в сообщество. Кроме того, предпринимается больше попыток удержать психически больных людей подальше от тюрьмы или тюрьмы, в первую очередь, через большее количество судов по наркотикам, психиатрических судов и судов для ветеранов.

Но все эти усилия относительно разбросаны и дороги; «Нет национальной инициативы по их координации в широком масштабе», — говорит Фэган, добавляя, что он не уверен, что у страны есть желание продвигать эти улучшения.

«Люди скажут, что мы должны делать больше, но если бы я сказал, что дом дальше по улице был бы идеальным домом на полпути, как ваш район отреагирует на это? Кажется, проще запереть людей, чем помочь им реинтегрироваться в сообщество — или сохранить их в сообществе на начальном этапе «.

Даже если все рекомендации комитета будут приняты, — говорит Хейни, — пройдет много лет, прежде чем Соединенные Штаты потеряют свой титул крупнейшего тюремщика.

«В тюрьмах по-прежнему будет значительное количество людей, даже если наши рекомендации об обязательных минимумах и так далее будут соблюдаться — и эти люди нуждаются в услугах.У них есть потребности, которые необходимо удовлетворить, чтобы их шансы на выживание, когда они выйдут, были оптимизированы «.

Лорна Коллиер — журналист из Чикаго.

Тюремное население Калифорнии — Калифорнийский институт государственной политики

• • Количество заключенных в Калифорнии стабилизировалось.
    С 2017 года количество заключенных в тюрьмах Калифорнии составляет около 115 000 человек, что чуть ниже установленного Верховным судом целевого показателя в 137 человек.5% от проектной вместимости — количество заключенных, для которых система была построена. Однако 13 из 35 государственных предприятий индивидуально работают за пределами этой мощности. Около 15 000 дополнительных заключенных не учитываются в учреждениях, поскольку они размещены в лагерях или в одном из восьми контрактных учреждений, которые не принадлежат государству. Четыре контрактных объекта находятся в частной собственности; три из них находятся в публичной собственности городов Делано, Шафтер и Тафт; один находится в частной собственности, но управляется Департаментом исправительных учреждений и реабилитации Калифорнии.К июню 2019 года все заключенные, ранее размещенные за пределами штата — более 10 000 в 2011 году — были возвращены в учреждения в Калифорнии.

ИСТОЧНИК: Ежемесячные отчеты о населении Департамента исправительных учреждений Калифорнии.

ПРИМЕЧАНИЯ: Заключенные, содержащиеся в учреждении здравоохранения Калифорнии, и женщины, содержащиеся в государственной тюрьме Фолсом, представлены в 2018 году, но не в 2011 году, поскольку в то время ни одно учреждение не функционировало. Целевой показатель, установленный Верховным судом, распространяется на всю систему, а не на отдельные тюрьмы.

• • афроамериканцев по-прежнему чрезмерно представлены в тюрьмах Калифорнии.
    В 2017 году, по последним данным, 28,5% мужчин-заключенных штата были афроамериканцами — по сравнению с 5,6% взрослых мужчин, проживающих в штате. Количество заключенных для афроамериканцев составляет 4 236 на 100 000 человек, что в десять раз превышает количество заключенных для белых мужчин, которое составляет 422 на 100 000 человек. Для мужчин-латиноамериканцев количество заключенных составляет 1016 на 100 000; для мужчин других рас — 314.Афроамериканские женщины также перепредставлены Из 5849 женщин-заключенных штата 25,9% составляют афроамериканки, то есть только 5,7% взрослых женщин, проживающих в штате. Афро-американских женщин заключают в тюрьму со скоростью 171 на 100 000, что более чем в пять раз превышает количество заключенных белых женщин, то есть 30 на 100 000. Показатели тюремного заключения для латиноамериканок и женщин других рас составляют 38 и 14 на 100 000 соответственно.
  • У калифорнийцев иностранного происхождения меньше шансов попасть в тюрьму.
    Большинство обитателей Калифорнии родились в Соединенных Штатах — 81 человек.4%, что больше, чем 65,4% взрослых калифорнийцев, родившихся в США. Напротив, всего 13,5% заключенных штата родились в другой стране (5,1% заключенных имеют неизвестное национальное происхождение), в то время как взрослое иммигрантское население Калифорнии составляет 34,6%. Среди заключенных 8,6% родились в Мексике и 3,7% — в других странах. В целом в Калифорнии 13,2% взрослых жителей родились в Мексике, а 21,5% — в других странах.
  • Тюремное население стареет, а расходы на здравоохранение растут.
    В период с 2000 по 2017 год доля заключенных в возрасте 50 лет и старше увеличилась более чем в пять раз — с 4% до 23%. За тот же период доля заключенных моложе 25 лет сократилась вдвое — с 20% до 10%. Среднестатистическому заключенному-мужчине сейчас почти 40 лет. В среднем женщины-заключенные немного моложе, им 38. Стареющие заключенные, возможно, оплачивают расходы на медицинское обслуживание в тюрьмах Калифорнии — сейчас они самые высокие в стране. По данным Pew Charitable Trusts, в 2015 финансовом году штат потратил 19 796 долларов на одного заключенного на медицинское обслуживание.Эти затраты более чем в три раза превышали средний показатель по стране и на 25% больше, чем в 2010 году.
  • Многие заключенные отсидели десятилетия — или даже — до освобождения.
    Многие из заключенных Калифорнии — около 55 000 — будут освобождены после того, как отбыли примерно половину своего четырехлетнего срока. Но большинство будет сидеть в тюрьме гораздо дольше. Около 33 000 заключенных являются «участниками второй забастовки», около 9 000 из которых освобождаются ежегодно после отсидки около 3,5 лет. Еще 7000 человек — это «третьи забастовщики», менее 100 из которых ежегодно освобождаются после 17 лет службы.Примерно 33 000 заключенных отбывают пожизненное или пожизненное заключение без права досрочного освобождения. Менее 1000 из этих сокамерников освобождаются каждый год, как правило, после двух и более десятилетий за решеткой.
  • Большинство заключенных имеют текущие или прошлые судимости за тяжкие или тяжкие преступления.
    Самыми распространенными преступлениями, повлекшими за собой тюремное заключение в 2017 году, были нападение, оружие или грабеж, все из которых являются серьезными и насильственными преступлениями. Кроме того, 91% всех заключенных имели судимости, в том числе судимости за насильственные или серьезные преступления.Восемьдесят процентов всех заключенных были приняты в тюрьмы после того, как были осуждены за такое преступление.

ИСТОЧНИК: Данные о правонарушителях Департамента исправительных учреждений Калифорнии по состоянию на 31 декабря 2017 г.

ПРИМЕЧАНИЯ: Нападения включают нападение, нанесение побоев и покушение на убийство. К убийствам относятся убийства, непредумышленное убийство и непредумышленное убийство с применением транспорта. Большинство признаний в преступлениях, связанных с наркотиками, связаны с продажей и производством. Сексуальные преступления включают изнасилование, растление малолетних, непристойное разоблачение и отказ от регистрации в качестве сексуального преступника.Большинство других преступлений против собственности связаны с кражами, включая мошенничество, кражи автотранспортных средств, мелкие кражи и кражи в крупных размерах, но к преступлениям против собственности также относятся такие преступления, как вымогательство и вандализм. Другие преступления включают поджог, побег, наезд и бегство, безрассудное вождение и преследование.

Источники: Ежемесячные отчеты о населении Департамента исправительных учреждений Калифорнии; Данные о правонарушителях Департамента исправительных учреждений Калифорнии по состоянию на 31 декабря 2017 г .; Бюро переписи населения США: Исследование американского сообщества, 2017 г.

BBC NEWS | Глубоко