Добровольность. Обе стороны принимают участие в медиации только по собственному желанию. Если одна из сторон не хочет, то заставить ее нельзя. Напротив, участие в суде обязательно для обеих сторон.

Равноправие сторон. В суде стороны автоматически делятся на «пострадавшую» и «виновную» — истец и ответчик. Это изначально накладывает эмоциональный отпечаток и определяет разное отношение к участникам. В медиации же нет цели определить, кто прав, а кто виноват. Цель в том, чтобы обе стороны услышали друг друга и смогли договориться.

Взаимоуважение. Обстановка в суде напряженная, даже безобидный процесс может вызвать стресс. На медиации атмосфера неформальная и непринужденная. Медиатор следит за тем, чтобы участники спора не переходили на личности, не оскорбляли друг друга.

Конфиденциальность. О том, что вы участвуете в судебном процессе, можно будет узнать из открытых источников. Процесс медиации, напротив, полностью конфиденциален. Медиатор и участвующие стороны не имеют права разглашать информацию об участниках, результате или самом процессе. Это условие есть в соглашении о проведении медиации, которое стороны подписывают в начале процедуры.

Можно без последствий остановиться в любой момент. Если вы обратились в суд, то сказать «я передумал» и просто отступить не получится. Как минимум оппонент может потребовать компенсацию затрат на юристов. А медиацию можно остановить на любом этапе, если не получается договориться — максимум заплатите медиатору.

Беспристрастность медиатора. Медиатор — полностью нейтральная сторона. Он не может вести процесс, если у него есть родственная или дружеская связь с кем-то из участников. Это единственный принцип, который совпадает с принципами судебного процесса.

Стороны сами принимают решение. К медиатору обращаются не за решением, а за помощью в переговорах. Итоговая договоренность может быть любой, если не противоречит закону. В суде так не бывает: судья либо удовлетворяет требование истца полностью или частично, либо не удовлетворяет вовсе. Изменить требования в процессе нельзя.

главное в медиации – «выключить юриста» и быть проводником в переговорном процессе

Дата: 14 мая 2020 г.

– Елена Николаевна, спасибо Вам за то, что откликнулись на предложение об интервью. Пользуясь случаем, хотелось бы поздравить Вас с созданием Союза медиаторов МАРА и назначением на пост его председателя. В одном из интервью прошлых лет Вы признались, что изначально критически относились к медиации. Как вышло, что теперь эта сфера стала занимать много Вашего профессионального времени?

– Большое спасибо за поздравление! Образование такого масштабного международного объединения, как Союз медиаторов Международной ассоциации русскоязычных адвокатов, – это событие, которого ждала не только я, но и многие мои коллеги. Надеюсь, в перспективе объединение вырастет в масштабную консолидацию медиаторов, адвокатов, юристов и правозащитников. С момента создания Союза прошло всего полтора месяца, но желание вступить в него уже изъявили многие. И не только в частном порядке, но и целыми организациями и корпорациями.

Отвечая на Ваш вопрос, честно признаюсь, что несколько лет назад в журнале «Российский адвокат» я писала статью «Зачем изобретать велосипед» о том, что адвокаты и сами имеют все рычаги и механизмы для урегулирования конфликтов, поэтому медиаторы нам не нужны, ведь непонятно вообще, что это за профессионалы, откуда они взялись и кто их будет контролировать. По прошествии времени я испытываю некоторую неловкость за те публикации. Думаю, что сейчас поменялось мое мировоззрение в целом, это касается и отношения к межчеловеческому общению, контактам, коммуникациям. И изменения эти начались с того момента, когда я активно занялась медиацией.

Я помню, как проходила обучение: у меня были прекрасные педагоги, в том числе Светлана Константиновна Загайнова, профессор, доктор юридических наук, которая одна из первых в нашей стране начала заниматься медиацией. И тем не менее я закончила обучение скептически настроенной. Я была уверена в себе как в адвокате до того момента, пока случайно не провела первую в своей жизни процедуру медиации по семейному конфликту. Тут у меня упала пелена с глаз, я поняла, что всё гораздо сложнее, чем я думала. В адвокатуре ты занимаешь одну сторону в качестве представителя в суде (концепция ясна и придумана не нами) и несешь ответственность за оказание помощи одному конкретному лицу. А когда перед тобой два человека, ты, во-первых, обязан сохранить нейтралитет, а во-вторых, не должен симпатизировать ни одному, ни другому, не должен подсказывать и высказывать свое мнение. Самое главное в медиации – «выключить юриста» и быть проводником, переговорщиком в этом процессе. Я поняла, что это крайне сложно, но очень увлекательно и интересно. Когда супруги, с которыми я проводила процедуру медиации, довольные и счастливые подписали медиативное соглашение, я вышла из офиса с ощущением удовлетворенности собой: я не обидела ни одну из сторон, поэтому не испытывала негатива от борьбы личного и профессионального. И вот тогда я поняла, что медиацией стоит заниматься.

Скажу еще, что адвоката зачастую отождествляют с его доверителем. Если я попытаюсь как адвокат урегулировать вопрос, меня всё равно будут воспринимать настороженно: что-то не раскроют, где-то не пойдут навстречу. Когда же в разрешение спора вступает нейтральный посредник, это совсем иное дело, и есть ситуации, когда без медиатора просто не обойтись.

– Сравнительно не так давно эксперты отмечали, что многие из тех, кто обращался в суд за разрешением спора, настороженно относились к примирительной процедуре. И в первую очередь это происходило из-за плохой просветительской работы, высокой стоимости услуг медиаторов и недостаточного законодательного регулирования. Можно ли сказать, что сейчас ситуация изменилась?

– Дорогу осилит идущий. И надо отдать должное медиаторам, которые стояли у истоков этой работы: проводили встречи бесплатно либо за символические деньги, дежурили в судах, оставляя в это время свою адвокатскую практику. А ведь это очень сложно: ты уже состоявшийся адвокат, у тебя есть база доверителей, а сидишь в суде и урегулируешь споры людей, которые могут относиться к тебе с большой настороженностью. Психологически это трудно. Многие медиаторы, будучи успешными специалистами в своей области, совершенно альтруистически несли в массы этот институт. Благодаря этим людям и успешным проектам интеграции медиации в регионах институт примирительной процедуры стал известен и популярен в тех областях, где были запущены пилотные проекты. Липецкая, Тульская области, Астрахань, Нижний Новгород, Республика Мордовия – многие регионы активно интегрируют медиацию. И люди о ней знают.

Есть, конечно, и менее успешные примеры, но Верховный Суд, когда озадачился вопросом об институте судебных примирителей, в принципе, говорил о том, что необходим механизм альтернативного урегулирования споров. Речь об этом шла еще в 1992 г. в концепции развития законодательства нашей страны на 20 лет вперед. Но тогда это было, по сути, декларацией. А два года назад Верховный Суд заговорил об этом более предметно. Нужно развивать альтернативные способы урегулирования споров. И вот когда инициатива снизу совпала с инициативной сверху, появился реальный результат.

Если два-три года назад мы получали в основном вежливый отказ, когда направляли списки медиаторов в суды Москвы и Московской области, чтобы они разместили у себя на сайтах информацию о людях, оказывающих подобного рода услуги, то сегодня картина изменилась: суды готовы к сотрудничеству.

Что касается судебных примирителей, то многие воспринимают их как каких-то конкурентов. На самом деле это не так. Мы делаем одно общее дело. И я это говорю не только как медиатор, но и как адвокат. Наша цель – разрешить спор наилучшим и эффективным способом, который устроит обе стороны. Неужели здравомыслящий адвокат, воспитанный по КПЭА, будет против этого? Конечно, нет. Поэтому сопротивляться развитию института медиации, судебного примирения нельзя.

Мы знаем, что судебные примирители действуют с октября 2019 г., списки из 341 примирителя утверждены Верховным Судом, на днях вышел порядок оплаты их труда*. Я считаю, что судебные примирители – это большое подспорье в популяризации медиации в России, потому что они тоже призывают учиться договариваться без судебных решений. Кроме того, нельзя забывать, что они не работают на досудебной стадии.

Прорывом стало и то, что с октября 2019 г. медиативное соглашение, заверенное нотариально, имеет силу исполнительного листа [ст. 12 Федерального закона от 27 июля 2010 г. № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» дополнена п. 5. – Прим. ред.]. Эта мера дает большой стимул к развитию института медиации. И это понятно, потому что люди хотят не просто заключить гражданско-правовую сделку. Но я скажу больше: смысл медиации не в том, чтобы получить какую-либо бумагу, а в том, чтобы договориться и погасить конфликт.

Резюмируя сказанное, отмечу, что медиация стала пользоваться большой популярностью. Растет число обращений, достигаются договоренности о партнерстве с государственными и общественными структурами, а также с бизнесом. Буквально на днях, 8 мая 2020 г., Союз медиаторов МАРА заключил соглашения о сотрудничестве с Уполномоченным при Президенте по защите прав предпринимателей Борисом Титовым и Уполномоченным по защите прав предпринимателей в г. Москве Татьяной Минеевой. Это событие имеет огромное значение для популяризации института медиации в России и дальнейшего его развития.

Так что будем считать, что эра медиации началась.

– По Вашим словам, некоторые адвокаты и нотариусы высказывали опасения, что часть их полномочий может со временем перейти к медиаторам. Как Вы оцениваете существование подобных рисков?

– Мое мнение по этому поводу однозначное. Когда-то я тоже высказывала такую точку зрения, потому что рассуждала теоретически. Сейчас я призываю попробовать на практике, что такое медиативная процедура. Я же адвокат, и никуда адвокатура из моей жизни не делась. Но медиация, скажу честно, принесла в нее долю спокойствия, потому что, например, большинство семейных споров у меня решаются примирением до суда. И я от этого не теряю, скорее наоборот, только приобретаю.

Кроме того, хоть и понятно, что одна из составляющих нашей профессии – пребывание в постоянном конфликте, медиация позволяет этого избежать с минимальными психологическими затратами. Но это нисколько не умаляет роли адвоката в процедуре, напротив, у него масса работы: участие в переговорах, анализ документов, составление проекта медиативного соглашения и пр.

Конечно, скептиков убедить очень сложно, лучше просто порекомендовать попробовать, что такое медиация.

Что касается нотариусов, то они, на мой взгляд, только выиграли от последних изменений. И наиболее прогрессивные это поняли и активно сотрудничают с медиаторами, ведь теперь они могут удостоверять медиативные соглашения, причем ставки вполне приличные. Хотя в некоторых странах, например в Казахстане и Израиле, медиативное соглашение нотариально не заверяют. Говоря об Израиле, стоит также отметить, что адвокаты у них, помимо своих функций, выполняют функции и медиатора, и нотариуса.

– Вы отмечали, что медиаторами чаще всего становятся адвокаты и практикующие юристы. Можете ли Вы сказать с высоты своего опыта, что медиатором способен стать любой человек, в том числе имеющий юридическое образование, или для этого нужны еще какие-то внутренние качества?

– По закону об альтернативном урегулировании споров с участием посредников не обязательно иметь даже юридическое образование, достаточно любого высшего. Необходимо также пройти курсы повышении квалификации. Этот вопрос остается дискуссионным. Некоторые эксперты считают, что участвовать в подписании медиативного соглашения без юридического образования нельзя. Есть мнение, что неплохо было бы внести изменения в законодательство, в том числе в закон о медиации.

Но есть и другая точка зрения. Огромное количество прекрасных медиаторов, например, являются психологами, и отсутствие юридического образования не мешает им с успехом проводить процедуру примирения. Если у них возникают юридические вопросы, они всегда могут проконсультироваться у коллег-адвокатов. Есть также понятие «комедиация» – комбинированная медиация.

Медиатор вообще – это независимый посредник в проведении переговоров. В первую очередь он должен обладать коммуникативной компетенцией, а также, безусловно, конфликтологической. Пожалуй, и юридической компетенцией медиатор обладать должен, и если ее нет, то приобрести ее все-таки нужно.

– Дело в том, что медиация не входит в понятие юридической помощи. Больше того, в самом законе о медиации говорится, что медиатор не дает правовых консультаций. Ему даже не обязательно иметь юридическое образование и быть профессиональным юристом – это совсем другая профессия. Поэтому идея включения медиации в проект оказания бесплатной юридической помощи нереализуема в силу законодательного регулирования.

Но саму идею проводить медиативные процедуры для определенных категорий граждан бесплатно за счет государственных средств я поддерживаю. Ее реализация очень бы помогла в популяризации и обеспечении доступности процедуры медиации. Пока мы лишь ожидаем, что не только судебным примирителям будут выплачивать денежные средства из федерального бюджета, но и медиаторам. И тем не менее многие коллеги уже получают гранты и субсидии от государства и в рамках реализации этих ассигнований проводят процедуры медиации фактически бесплатно для граждан.

Можно обратиться к проекту в отношении обязательного медицинского страхования, которым предложено с 2022 г. включить в полис ОМС медиативную помощь, оказываемую за счет средств этой страховки. Такая мера должна снизить количество медицинских споров и повысить доступность медиации.

– Вы возглавляете Институт медиации Российской академии адвокатуры и нотариата. Отмечается ли рост интереса к этой профессиональной сфере?

– Институт был создан три года назад, и за это время мы выпустили 21 группу. В группе обычно обучаются от 15 до 30 человек, иногда больше. В основном слушателями являются адвокаты и частнопрактикующие юристы. Обучаются также политики, правозащитники, психологи, блогеры и многие другие. Часто приходят по рекомендации.

Курсы проводятся с периодичностью примерно раз в два месяца. Когда они были очные, в течение двух недель мы высылали участникам учебные материалы, задания и лекции, а на третьей неделе встречались непосредственно в аудитории. С введением карантинных мер всё изменилось. Последнюю группу, которая пришла в апреле, мы обучали в онлайн-формате. Курс сформирован таким образом, что несколько дней слушатели получали видеоматериалы и задания, а затем в выходные дни занятия проходили в рамках вебинаров. Мы проверяли знания, отрабатывали их в деловых играх, а затем следовал новый этап с самостоятельными занятиями и новыми вебинарами. Я была искренне удивлена, но такой формат многим пришелся по душе. Следующий курс начнется 18 мая.

Есть вторая и третья ступени обучения – они позволяют получить диплом о профессиональной переподготовке и стать тренером-медиатором.

Понятно, что юристы и адвокаты – люди деятельные, по окончании курсов они открывают подразделения и центры медиации у себя в регионах, т.е. сразу уходят в практику. Мы со слушателями не прощаемся, а постоянно проводим конференции и круглые столы, ищем партнеров. Так что у нас налажено плотное взаимодействие.

– Как возникло понимание, что медиаторам необходим профессиональный союз, и что предшествовало его созданию? Какие функции выполняет и какие задачи ставит перед собой новое сообщество?

– В свое время я выступила инициатором открытия Института медиации РААН, теперь обратилась с предложением о создании Союза медиаторов, что тоже нашло поддержку не только в МАРА, но и в Министерстве иностранных дел, Фонде поддержки соотечественников, проживающих за рубежом.

Фундаментально идея создать Союз возникла в октябре 2019 г., когда состоялась международная конференция по медиации. Я договорилась с польскими коллегами провести совместный круглый стол, разослала приглашения членам МАРА, в Судебный департамент г. Москвы, Совет при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека и в некоторые другие структуры. И участников оказалось больше ста: были представители из Израиля, Грузии, Азербайджана, Хорватии, Италии, ОАЭ и других стран. Таким образом, круглый стол перерос в формат международной конференции. Она прошла с большим успехом, и я поняла, что нужна какая-то структура, которая объединит медиаторов и создаст механизмы регулирования их деятельности.

Узнав о появлении Союза медиаторов МАРА, многие коллеги, в том числе за рубежом, с радостью восприняли эту новость и вступили в него. Сейчас мы готовим флэшмоб, в рамках которого медиаторы в своих странах расскажут о процедуре примирения.

Перед Союзом стоит множество задач, и я как его председатель призываю коллег к сотрудничеству и партнерству.

Отмечу также, что Федеральная палата адвокатов всегда считала перспективными альтернативное урегулирование споров и участие адвокатов в этом процессе, и мне кажется, что можно вернуться к идее создания реестра адвокатов-медиаторов России.

Пользуясь случаем, хотела бы пригласить всех желающих на однодневный тренинг для адвокатов «Медиация в адвокатской деятельности», который пройдет 15 мая в онлайн-режиме.

– Сегодня любой разговор, не затрагивающий тему COVID-19, выглядит неактуальным. Мы много рассказываем о том, как адвокатура проходит период пандемии, с какими сложностями сталкивается. Что с медиацией? Возникли ли вызовы, которые приходится преодолевать, и каковы успехи? Какие прогнозы Вы можете построить для сферы медиации по окончании карантинных мер? Каково, на Ваш взгляд, ее будущее?

– Я убеждена, что на фоне неразберихи, конфликтности, оптимизации ресурсов, в том числе финансовых, как юридическими организациями, так и гражданами как раз медиация может стать тем инструментом, который поможет быстро, качественно и законно решать текущие проблемы.

– Давайте закончим наше интервью несколько провокационным вопросом. Вы честно признались, что изначально недооценивали медиацию. Сегодня Ваше отношение к ней изменилось, вместе с тем адвокатская практика из Вашей жизни не исчезла. Кем Вы ощущаете себя больше – адвокатом или медиатором?

– Действительно, вопрос провокационный. Пожалуй, я ощущаю себя профессионалом. Может быть, это нескромно, но это правда. Я адвокат, обладающий навыками переговорщика, и медиатор, который имеет юридическую компетенцию. Каждый человек – это комплекс ролей. Например, я мать, жена, адвокат, медиатор, где-то психолог, а где-то я неплохо разбираюсь в кройке и шитье, поэтому в целом я себя ощущаю вполне счастливым человеком, который (тут я должна отдать должное медиации) обрел больше спокойствия как в профессиональном, так и в бытовом плане. И я с удовольствием применяю это направление.

Беседовала Юлия Румянцева-Томашевич

* 25 октября 2019 г. вступил в силу Федеральный закон от 26 июля 2019 г. № 197-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», расширяющий применение примирительных процедур и вводящий институт судебных примирителей.
31 октября 2019 г. Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 41 утвержден Регламент проведения судебного примирения.
28 января 2020 г. Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 1 утвержден Список судебных примирителей.
14 апреля 2020 г. Постановлением Правительства Российской Федерации № 504 утверждены Правила оплаты труда судей, пребывающих в отставке и осуществляющих функции судебных примирителей.

Дата: 19 июля 2021 г.

Более 17 лет руководитель практики разрешения споров и международного арбитража, партнер Адвокатского бюро «Корельский, Ищук, Афанасьев и партнеры» Анна Грищенкова специализируется на сложных, комплексных, в том числе трансграничных спорах. На ее профессиональном счету – более 400 разбирательств в государственных судах и международном арбитраже.
Карьера Анны – это, безусловно, карьера мечты: в 2004 году она окончила Тульский государственный университет, с 2008 по 2015 год работала в ФБК-Право, развивая практику разрешения споров, и вот уже 6 лет является партнером АБ КИАП. Сегодня она выступает в качестве арбитра в российских и международных арбитражных институтах, является заместителем председателя Арбитражной комиссии ICC Russia, региональным представителем от России в комитете HK45 при Гонконгском международном арбитражном центре (HKIAC), региональным представителем от России в Судебном Комитете IBA, членом Президиума Российского арбитражного центра. Анна пишет книги и преподает международный коммерческий арбитраж.
Регалий у Анны столько, что без преувеличения хватит на целую армию юристов, а она продолжает учиться и верит в то, что главные победы еще впереди.
В откровенном интервью нашему изданию Анна Грищенкова рассказала о себе, о реализуемых проектах и о том, почему решила стать адвокатом.

– Анна, начиная разговор, хотелось бы поздравить Вас с получением статуса адвоката. С чем связано решение стать адвокатом? Ведь за плечами у вас 17 лет успешной юридической практики.

– Поскольку я партнер адвокатского бюро, мои коллеги давно предлагали мне получить статус адвоката. Они сами сделали это еще в 2010 году. Я тоже понимала, что это необходимо, но поскольку экзамен требует серьезной подготовки, боялась, что просто не успею сделать это качественно из-за своего плотного рабочего графика. И вот локдаун 2020 года дал мне такую возможность.

Адвокат – это совершенно иной статус, нежели просто юрист. На международном уровне он дает особую гордость и уважение, особое принятие. Поскольку я занимаюсь разрешением международных споров, мне очень хочется быть частью мирового сообщества, чтобы иностранные коллеги понимали, что я проходила bar exam, как и они. Кроме того, статус адвоката важен для меня потому, что дает дополнительное преимущество для получения статуса английского солиситора.

– Чувствуете внутренние изменения, связанные с тем, что Вы теперь выступаете в новом качестве?

– Когда я принимала присягу, в полной мере почувствовала торжественность момента. Я совершенно четко ощутила: что-то в моей жизни меняется. Хотя, конечно, всё зависит от среды. Когда ты оказываешься в кругу единомышленников, проникнутых корпоративным духом, которые давно занимаются адвокатской практикой, ты тоже ощущаешь свою сопричастность этому.

– Вы признавались, что, выбирая юриспруденцию, руководствовались сугубо прагматическими целями. Можете сегодня сказать, что профессия дала вам нечто большее?

– Конечно! Денежные вопросы никуда не делись: материальные ценности, безусловно, важны. У меня творческая семья, мои братья заняты актерской деятельностью. Я же прагматик – думаю о том, как зарабатывать деньги, чтобы быть основой в семье. Но в то же время, принимаясь за проекты, я всегда оцениваю, насколько они мне интересны. Работа – это колоссальная часть нашей жизни, и если делать что-то с насилием над собой, исключительно ради денег, то ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому я всегда прислушиваюсь к себе.

– Не возникало ли у Вас желания сменить профессию?

– Когда я достигаю цели и надо ставить новую, я не всегда четко представляю, куда двигаться дальше. В этот момент возникает коварная мысль, что, может быть, нужно попробовать себя в какой-то другой сфере. Но потом я понимаю: нет ничего, что мне нравилось бы больше того, что я делаю. Мне нужно перенастроиться, придумать новые проекты, грандиозные задачи, и тогда я зажигаюсь снова.

– Вы окончили Тульский государственный университет, некоторое время работали в Туле и считаете это время своей школой жизни, признаваясь, что Вам повезло с учителями. На Ваш взгляд, везение в профессии играет важную роль?

– Есть такое выражение: удача идет в подготовленные руки. Я отчасти согласна с этим. Если ты настраиваешься на воплощение идеи, удача приходит к тебе сама: встречаются люди, разделяющие с тобой эту идею, ты и сама видишь массу возможностей для ее воплощения.

У меня так и происходит. Так что – да, в целом я верю в то, что везение – важная составляющая жизни каждого человека. А жизни юриста – тем более.

– Вы признавались, что уехали в Москву, не имея никакой стратегии действий. Это была своего рода авантюра. Сейчас Вы можете сформулировать стратегию успеха для начинающих адвокатов и юристов?

– Я бы посоветовала все-таки прислушиваться к себе. Собственно говоря, я всегда делала то, что мне хочется. Начиная карьеру в Туле, я понимала, какие проекты мне интересны, и искала любую возможность их получить. Думаю, что дается тем, кто действительно хочет. Другое дело, что не так много людей, которые знают, чего они хотят.

Полная версия статьи доступна по подписке.

Оформить электронную подписку на журнал

Квитанция на печатную версию журнала

Процедура медиации — Интеллект-право

   Уже почти 8 лет, а если быть точнее с 27.07.2010г. действует Федеральный закон No193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедура медиации).

   Что такое медиация?

  Разберем данные вопрос на примере бракоразводного процесса со всеми проблемами: раздел имущества и определение места жительства детей.

  Такие судебные процессы, бывают очень эмоциональными.

  Медиация — это то, что в определенной степени исключает эмоциональный фактор мешающий примирению в суде. Это достигается путем участия в ссоре в качестве посредника между мужем и женой третьего независимого лица — медиатора. К медиатору, с одной стороны, нет никаких личных претензий и эмоций. С другой стороны медиатор может максимально холодно и расчетливо оценить реальные претензии сторон друг к другу и найти между ними реальный компромисс. Таким образом, медиация — это внесудебный процесс при котором обоюдные примирительные действия сторон, в данном случае бывших супругов, направленны на разрешение конфликта по поводу раздела имущества, определения места жительства детей.

  Процедура медиации начинается с заключения между супругами двухстороннего соглашения. При этом в соглашении стороны указывают данные выбранного ими медиатора, к которому они решили обратиться. Таким образом, медиация позволяет урегулировать семейный конфликт без судебных тяжб и расходов на государственные пошлины, оценки, а так же без нервов и переживаний детей. При этом важно правильно понимать роль медиатора — он не является стороной спора, он не является заменителем суда. Как раз наоборот, он является лишь посредником между сторонами. При этом он является независимым от сторон лицом.

  Проблемы применения медиации: Обычно сторона приглашаемая к медиатору невольно в подсознании считает, что медиатор может встать на противоположную сторону, однако это большое заблуждение. Процедура медиации отличается от судебного процесса тем, что в любой момент каждая из сторон может, образно говоря, встать и уйти — то есть отказаться от дальнейшего проведения процедуры досудебного урегулирования спора. Вместе с тем, прежде чем отказываться от участия в процедуре медиации, нужно вспомнить, что заставлять подписывать то или иное соглашение и понуждать к исполнению неудовлетворяющего сторону решения никто не будет. Медиация же позволяет обеим сторонам выйти победителями или просто окончить переговоры без разрешения спора по существу. В варианте же с судом — все как раз наоборот. Одну из сторон решение суда как правило не устраивает.

  В 2012 году Верховный суд опубликовал справку о применении вышеуказанного нормативного акта. Практика показала, что медиация имеет огромные перспективы для развития. Возможности предусмотренные ФЗ No193 применялись как до обращения с иском так и уже после принятия иска к производству. Согласно вышеуказанного ФЗ, председательствующий вправе предоставить истцу и ответчику, в нашем примере в бракоразводном процессе, время до 60 дней и отложить разбирательство дела, если они пришли к согласию прибегнуть к данной возможности примириться..

  В 2011 году Президент РФ Владимир Путин указал в своем послании на значимость внедрения на практике в Российскую правовую систему норм указанных в законе.

  Плюсы такого разрешения дела очевидны: стороны выходят из конфликта и избегают излишних издержек.

  Более того, как стало очевидно что, медиативные соглашения, которыми заканчиваются споры являются очень надежными с сточки зрения их исполнения. Медиатор не только находит компромисс, но и путем специальных методик интервьюирования проверяет его на жизнеспособность, а точнее на вероятность его нарушения.

  Процент случаев, когда договорившиеся стороны оспаривают медиативные соглашения, ничтожно мал.

  Еще одна проблема применения:

  По статистике более 25% населения никогда не слышало об этом, а еще 40% слышали понятие, но до конца не понимают его практического смысла, а порой и значения. Наша адвокатская контора называется «Защита и медиация», клиенты приходящие к нам часто спрашивают: «Что такое медиация?». Мы с радостью это разъясняем.

  В завершении хочется заметить, что мирное решение судебных споров часто применяется делах: семейных(о детях, об имуществе), трудовых, вытекающих из ДТП, а так же в предпринимательской деятельности и иных.

  Если вы так же решили прибегнуть к данной процедуре, то в нашей адвокатской конторе есть специалисты, способные провести ее на высоком уровне.