Лилия ким блог: Он-лайн курс СИЛА БЛОГА — Storytellers
Содержание
Лилия Ким — Блог на vc.ru
Лилия Ким — Блог на vc.ru
[
{
«id»: 1,
«label»: «100%×250»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»
],
«adfox_method»: «createAdaptive»,
«auto_reload»: true,
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«pp»: «g»,
«ps»: «bugf»,
«p2»: «ezfl»
}
}
},
{
«id»: 2,
«label»: «1200х600»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«phone»
],
«auto_reload»: true,
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«pp»: «g»,
«ps»: «bugf»,
«p2»: «ezfn»
}
},
«acceptable»: true
},
{
«id»: 3,
«label»: «240х200 _ТГБ_desktop»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»
],
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«pp»: «g»,
«ps»: «bugf»,
«p2»: «fizc»
}
}
},
{
«id»: 4,
«label»: «Article Branding top»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»
],
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«p1»: «cfovx»,
«p2»: «glug»
}
},
«acceptable»: true
},
{
«id»: 5,
«label»: «300×500 Article (desktop)»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»
],
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«pp»: «g»,
«ps»: «bugf»,
«p2»: «ezfk»
}
},
«acceptable»: true
},
{
«id»: 6,
«label»: «1020х200 Article above the comments (desktop)»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»
],
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«pp»: «h»,
«ps»: «bugf»,
«p2»: «ffyh»
}
},
«acceptable»: true
},
{
«id»: 7,
«label»: «Article above the comments (mobile)»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«tablet»,
«phone»
],
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«p1»: «bwkpg»,
«p2»: «fjxb»
}
},
«acceptable»: true
},
{
«id»: 8,
«label»: «Fullscreen Desktop»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»,
«tablet»
],
«auto_reload»: true,
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«pp»: «g»,
«ps»: «bugf»,
«p2»: «fjoh»
}
}
},
{
«id»: 9,
«label»: «Fullscreen Mobile»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«phone»
],
«auto_reload»: true,
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«pp»: «g»,
«ps»: «bugf»,
«p2»: «fjog»
}
}
},
{
«id»: 10,
«disable»: true,
«label»: «Native Partner Desktop»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»,
«tablet»
],
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«pp»: «g»,
«ps»: «clmf»,
«p2»: «fmyb»
}
}
},
{
«id»: 11,
«disable»: true,
«label»: «Native Partner Mobile»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«phone»
],
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«pp»: «g»,
«ps»: «clmf»,
«p2»: «fmyc»
}
}
},
{
«id»: 12,
«label»: «Кнопка в шапке»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»
],
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«p1»: «bscsh»,
«p2»: «fdhx»
}
}
},
{
«id»: 13,
«label»: «DM InPage Video PartnerCode»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»,
«tablet»,
«phone»
],
«adfox_method»: «createAdaptive»,
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«pp»: «h»,
«ps»: «bugf»,
«p2»: «flvn»
}
}
},
{
«id»: 14,
«label»: «Yandex context video banner»,
«provider»: «yandex»,
«yandex»: {
«block_id»: «VI-223676-0»,
«render_to»: «inpage_VI-223676-0-1104503429»,
«adfox_url»: «//ads. adfox.ru/228129/getCode?pp=h&ps=bugf&p2=fpjw&puid1=&puid2=&puid3=&puid4=&puid8=&puid9=&puid10=&puid21=&puid22=&puid31=&puid32=&puid33=&fmt=1&dl={REFERER}&pr=»
}
},
{
«id»: 15,
«label»: «Teaser feed»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»,
«tablet»,
«phone»
],
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«p1»: «byudx»,
«p2»: «ftjf»
}
},
«acceptable»: true
},
{
«id»: 16,
«label»: «Кнопка в шапке мобайл»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«tablet»,
«phone»
],
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«p1»: «byzqf»,
«p2»: «ftwx»
}
}
},
{
«id»: 17,
«label»: «Stratum Desktop»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»
],
«auto_reload»: true,
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«pp»: «g»,
«ps»: «bugf»,
«p2»: «fzvb»
}
}
},
{
«id»: 18,
«label»: «Stratum Mobile»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«tablet»,
«phone»
],
«auto_reload»: true,
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«pp»: «g»,
«ps»: «bugf»,
«p2»: «fzvc»
}
}
},
{
«id»: 19,
«label»: «Teaser under news»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»,
«tablet»,
«phone»
],
«auto_reload»: true,
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«p1»: «cbltd»,
«p2»: «gazs»
}
},
«acceptable»: true
},
{
«id»: 20,
«label»: «Кнопка в сайдбаре»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»
],
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«p1»: «cgxmr»,
«p2»: «gnwc»
}
}
},
{
«id»: 21,
«label»: «Microteaser»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»
],
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«pp»: «g»,
«ps»: «bugf»,
«p2»: «gtjk»
}
},
«acceptable»: true
},
{
«id»: 22,
«label»: «300×500 правый сайдбар 1×1»,
«provider»: «adfox»,
«adaptive»: [
«desktop»
],
«adfox»: {
«ownerId»: 228129,
«params»: {
«p1»: «cotcx»,
«p2»: «heif»
}
}
}
]
{«token»:»eyJhbGciOiJIUzI1NiIsInR5cCI6IkpXVCJ9. eyJwcm9qZWN0SWQiOiI1ZTRmZjUxODYyOGE2YzcxNDUxNWY0ZGEiLCJpYXQiOjE1ODI1MzY0NDB9.AwBBnUWMy3RR1xtAoaXVr81WvqxdlD4C8CBpwFiONzw»,»release»:»4ac84240″}
null
«Люди зря думают, сторителлинг — это про них» – Майя Богданова – Блог – Сноб
Проект Лилии Ким Storytellers Club появился в интернете и взлетел одномоментно. У меня не осталось знакомых, которые не были бы или не мечтали бы побывать на встречах ее клуба. Ее посты в Фейсбуке набирают рекордные тысячи и десятки тысяч лайков, сотни репостов, их цитируют и запоминают. Что стоит за успехом русской писательницы и голливудского сценариста Лилии Ким, что она думает и говорит о текстах — своих и чужих? Разбирались в коротком эфире.
— Что говорите о себе в официальных ситуациях.
— Обычно говорю, что я Лилия Ким, писатель-сценарист. Раньше работала для Publishing House, писала фикшн, потом стала работать на ТВ. Один из моих сериалов стал международной франшизой, и компания Sony, которая его производила, пригласила меня в Америку и потом они же поддержали получение мною Грин-карты. Так я переехала и стала работать сценаристом в Америке.
— Мне кажется, многие из нас хотели бы сказать о себе именно это: «Я писатель и сценарист», поэтому вопросов от читателей к этому интервью много. Давайте начнем в режиме блица и постараемся быстро ответить на 5 вопросов, которые задали читатели. Расскажи про три вещи, которые удивили в Америке в этом году.
— Первое. Насколько здесь проще самому производить что угодно, чем ждать пока это сделает кто-то другой. Второе. Насколько Голливуд технологически отсталый в плане современных цифровых платформ и всего прочего. Простейшие координационные решения, какие-то платформы по документообороту — это все отстало невероятно, особенно в сравнении с соседней Силиконовой Долиной. И третье, это насколько в Америке уважают законы. WG – это авторская гильдия в США — 50 лет назад подписала невыгодное для себя соглашение. Это соглашение нельзя было расторгнуть, можно было только дождаться, пока оно истечет. И вот 6 апреля оно истекло. И мысль о том, что договор может действовать 50 лет, и никто с этим ничего не может сделать, для меня была шоком.
— Кто те трое людей, которыми вдохновляетесь и кого читаете?
— Люблю читать Ольгу Брейн. Она живет в Кембридже, рассказывает как учить английский и описывает смешные социальные ситуации. Читаю Ольгу Нечаеву, бывшего SEO компании Disney в России, которая сейчас также живет в Лондоне. Из своих коллег читаю Кристиана Уокхорда, который рассказывает, что происходит в агентствах. А еще Наталью Терещенко, она врач-нейрофизиолог из Воронежа, которая совершенно случайно открыла, что много нейрофизиологических проблем происходит от неудовлетворенности женщин сексуальной жизнью. С непередаваемым шармом она рассказывает об этом и общается с подписчиками.
— Как преодолеть писательский блок?
— Мне нравится, как Роберт Маки говорит об этом: если у вас не идет история, то вы просто слишком мало о ней знаете, вам надо вернуться на этап исследования и узнать больше. Все истории у нас варятся внутри дефолт-системы мозга. И эта система может начать варить историю, только если туда заложено достаточно ингредиентов. Если их не заложено достаточно, то не будет и истории. Второй вариант – вам это просто не надо, так тоже бывает.
— Какой совет дали бы себе 5 лет назад, что сказали бы себе?
— Вообще не пробовать традиционный путь развития карьеры здесь, это не мое. Традиционный путь выглядит так: сначала ты ассистент, потом старт-райтер, второй райтер, третий райтер, и так постепенно до главного райтера – пока тебя WG возьмет на свой Showrunner Bootcamp. И вот это вообще не мой путь. Надо было сразу идти своим путем.
— Последний, пятый вопрос нашего блица: какое качество в людях цените больше всего?
— В людях я больше всего ценю умение идти и не сдаваться. Если человек чего-то хочет, то он видит возможности. Часто я вижу, что люди вроде бы что-то хотят, и тут же начинают рассказывать, почему они никогда этого не получат. А нравятся мне люди, которые смотрят вокруг и видят не препятствия, а возможности, в первую очередь.
— Как объясняете постоянный интерес к вам, к вашему проекту?
— До сих пор удивляюсь и всех благодарю за такой интерес к нашей теме. Проект “Сторителлерс”, он получился вообще случайно. Мы же с Андреем Владимировичем (Курпатовым — прим.ред) развелись давно, но все это время продолжали общаться, дружили и как-то жалко было это терять. Общения было мало, хотелось больше и когда я приехала в Питер, у нас вдруг возникла такая идея – объединить драматургию и психотерапию в каком-то общем проекте. Андрей Владимирович только что открыл свой центр «Игры разума» и одновременно оказалось, что читатели хотят встречу в Питере. И раз уж нам дали такой карт-бланш, мы решили попробовать рассказать про нейрофизиологию сторителлинга.
В итоге я была удивлена, наверное, больше всех в зале. Я думала, что придет человек 40, и может, из уважения к нашим прошлым заслугам нас послушают. А было множество людей и мы им рассказали про нейрофизиологию сторителлинга. Тогда мы впервые публично объяснили, что сторителлингу людей не надо учить. Ты обречен быть сторителлером, у тебя в голове есть фигня, которая абсолютно все перемалывает в истории, что ей ни дай. Вопрос не в том, как человека сторителлингу научить, а как натренировать эту его мельницу молоть то, что ему надо.
— Я думаю, что одна из причин успешности проекта — ваша популярность в соцсетях. Интересна ли вам была изначально эта популярность? Для чего вам Фейсбук?
— Андрей Владимирович, вообще, большой противник социальных сетей. А я после переезда в Америку очень страдала от того, что у меня схлопнулся социальный круг. Что бы ни случилось в Москве у меня были люди, которым надо позвонить и все решится достаточно быстро. В отсутствие этого круга я начала писать такой, по сути, дневник. И однажды написала в рамках этого дневника пост про дегуманизацию, который перепостил Максим Виторган. На следующее утро я проснулась, и у меня было что-то около 12 тысяч подписчиков. За успехом я никогда особо не следила, потому что я пишу и пишу, пишу и пишу. Никогда у меня не было никакого контент-плана, ничего.
Андрей Владимирович одно время даже требовал, чтобы я “все это закрыла, потому что это отъедает время и силы”. Потом требовал, чтобы я хотя бы писала по-английски, чтобы была какая-то польза. А когда первая встреча клуба Сторителлеров случилась, он вдруг понял, что это новая реальность, с которой надо иметь дело. После этого тоже начал развивать свой Инстаграм и Ютуб. Последний раз когда я к нему приезжала, они уже активно записывали сториз, и я с удовольствием сказала: «И вот этот человек запрещал мне вести Фейсбук».
— В ваших постах вы довольно часто используете английские слова: так проще, так смешнее, они привлекают внимание, словом, есть ли у них какая-то своя задача?
— Я их просто, честно говоря, уже не фильтрую. Потому что если я прихожу после целого дня работы – мы с соавтором работали, или мы ходили на встречи, или я сидела целый день с продюсерами своими. У меня ребенок же еще по-английски говорит все время, и муж, для которого русский не родной. Мы все периодически соскальзываем на английский все время. Поэтому блог – единственное место, где я говорю по-русски и мне кажется, что у меня там просто оазис русского языка.И еще, некоторые вещи просто по-русски не сказать, у части английских слов нет аналогов – у слова privacy нет аналога русского, у слова dignity нет аналога.
— Что помогает вам в ваших историях быть одновременно искренней и экологичной?
— Расстояние. Меня океан отделяет от людей, про которых я рассказываю. Если бы я жила в Москве и все это рассказывала, конечно, у этого могли бы быть плохие социальные последствия. Я далеко и последствий никаких не будет. Это дает мне нужную отстраненность и способность превратить произошедшее в текст.
— Как вы трансформируете личные истории со знаком минус в тексты безопасно, без ретравматизации?
— И снова время и расстояние до истории. Я все время всем советую: не пишите на аффекте. Потому что если у вас еще свежа травма, то вы просто не можете увидеть арку трансформации героя и причинно-следственные связи между событиями. В сценарии все происходит быстро, а в жизни между причиной и следствием могут годы пройти. На старте вам может быть вообще не очевидно, что у этого следствия была такая-то причина. А в сценарии мы очищаем все эти причинно-следственные связи. Показываем, как одно вытекает из другого. Но когда вы в аффекте, вы просто еще не очень можете понять, как это все устроено и, как следствие, не можете и описать.
Когда вы пишете текст на аффекте, получается не текст, а просто надрывный вой, плач. Нужно, чтобы прошло время, чтобы вы получили определенную помощь, отгоревали, прошли все стадии горя, прежде, чем вы сможете об этом написать.
— Как вы защищаете участников своих курсов от ретравматизации?
— Я всегда людям говорю на встречах такую вводную, подготовительную речь: послушайте, мы сейчас будем вспоминать свой травматичный опыт. Но вспоминаете вы уже из очень безопасного места и с безопасного расстояния. Мы с вами сидим на мероприятии, которое никак нельзя отнести к предметам первой необходимости. Мы в хорошем помещении, мы нарядно и красиво одеты, у нас вечером будет вечеринка, а только что вы сходили на обед, прекрасно пообщались с коллегами и так далее. Сам факт того, что вы сейчас здесь, говорит о том, что вы в достаточно безопасной и стабильной ситуации. Потому что если бы это было не так, у вас просто не было бы на это ни времени, ни средств.
Если кто-то начинает в штопор улетать, то я достаю людей из этого состояния, разговариваю с ними. Если мы делаем это на онлайн курсе, я тоже сейчас учусь это модерировать и управлять этим. Многие люди приходят к нам даже не за текстами, а именно за тем, чтобы разобраться с собой, со своими травмами, увидеть их иначе.
Читать интервью с Лилией Ким в блоге ==>>
Полная версия интервью доступна в видео формате